Олег Лукойе - Вещий сон левиафана. Стихи, тексты 2016—2017

Подыграем. Поверим.
Что ещё остаётся?
Новогодние ели
продолжают расти.
Даже лютой зимою
мир купается в солнце.
И, конечно, сегодня
всё ещё впереди.

Огибая сонные предгорья,
тёплый бриз пьянит солёно-сладким.
Укрываясь одеялом моря,
манит поцелуем ночь-мулатка.

Здесь под небом, бесконечно-звездным,
вечное пристанище поэтов.
Здесь их музы воскрешают вёсны,
безвозвратно канувшие в Лету.

Ночь поэта – стих из междометий.
Эту ночь ничем нельзя измерить.
Только он способен на рассвете
сотворив её, в неё поверить.

Мир поэта пафосный и страстный.
Люб поэт чертям и херувимам.
Для поэта даже смерть прекрасна.
Смысл его жизни – быть любимым.

Неба синего колокол
отзвенел сентябрём.
Одинокое облако
млеет в струях заката.
Лето зелено-молодо
в золотой окоём…
Осень мудрая… Долгая…
Провожает пернатых.

Новобрачные воины
под осенний набат.
Пресвятые невольники
своей строгой отчизны…
В небеса с колокольнями.
А с небес в листопад…
Шли вчерашние школьники
полигонами жизни.

Хною красится листва
клёна.
Улетают журавли
клином.
Затянуло небеса
флёром.
Наполняется душа
сплином.

Лес омыт, отпет… Но всё ж
дышит.
И в квартире уж не так
душно.
Небо стало от дождей
ниже.
Пуще прежнего плюёт
в лужи.

Ночи осенью горят
ярче.
И очетливее путь
млечный.
Небо осенью от нас
прячет
легкомыслие… И тем
лечит.

Отец наш небесный
имя святИтся Твоё
Царство и воля Твоя
да на землю придёт
Хлеб наш насущный
Дай на сегодняшний день
Прости нам долги
Как и мы должникам своим

Не искушай
но спаси от лукавого
Царство и сила и слава
вовеки Твои
Отче наш Боже
спаси нас от злого и слабого…
Царство и слава Твои
вовеки… Аминь.

Звёзды срываются листьями клёна.
Осень пора исполнений желаний.
Осень наполнена красным креплёным
из ожиданий, свиданий, прощаний…

Осень пора перезревших пиитов.
Выживших в летних баталиях гона.
Осень пора поминальных молитв
вечно-смотрящим за небосклоном.

Осенью птицы уходят тенями
в мутные воды усталого неба…
Отче, позволь нам вцепиться зубами
в чёрствую корку насущного хлеба

Перед сном одинокий,
стареющий Бог
перемешивал в чашке
галактику.
Сыпал ковшиком белый
холодный песок…
Поровну в каждую Арктику…
Вязкий космос залил
до краёвёв небеса,
растворяя звёздные кластеры.
Там померкло
созвездие верного Пса…
Отчего же ты, милая, счастлива?
И молчишь… За окном
стробоскопы витрин
источают фантомные
праздники.
У окна ты одна…
И Он тоже один…
Разве вы с ним разные?

С морями, лесами и материками,
на солнечной тяге,
перемещаемся через пространство
эконом-классом.
Под коконом, свитым из неба и поля,
по млечной дороге
народами, расами, кастами, классами…
На юбилей к Богу.
Ты можешь не верить и, даже, смеяться.
И прятаться в глянце.
Но время придёт и придётся расстаться…
И просто остаться.
И вспомнить по новой, под действием сомы,
как был кроманьонцем.
И грелся любовью – спасительной болью
пещерного солнца.

Распущены ветром
небесные космы
над флагом багровой зари…
За гладью зеркальной
таинственный космос
зовёт…
Пока солнце горит…

Поэты обязаны быть раздолбаями.
Пьянствовать, блядствовать и сквернословить.
Биться до хрипа с мещанскими харями,
не признавать ни чинов, ни сословий.

Пить если пьётся, любить если любится.
Жить без вранья и холуйского пафоса.
Пьяным хоть раз поваляться на улице,
нюхом чтоб видеть проворнее лакмуса.

Если ж ты в этих делах не прописан,
хлюпик ты, а не российский поэт.
Лучше, соси-ка, мон шер, барбариски
и в анфибрахий засунь свой сонет.

Я носил передачи в палату больной стране
и ночами с тревогой корпел над её постелью.
А чуть пьяным врачам я исправно платил по цене…
И они, как обычно, к утру были пьяными в стельку.