Н. Денисов - Под луной

Престижно плавать на море поэту,
Хоть получаешь сущие гроши,
А морячки того скудней.
Об этом
Мне помполит внушает:
«Не пиши!»

Что ж, помолчу.
Ни холодно, ни жарко.
Других читаю...
Южный крест. Петрарка.
Лауры тень. Тринадцатый сонет...
И ты молчи, классический поэт!

Нельзя в башке держать опилки,
Как сигарету в рукаве,
Нельзя за борт бросать бутылки:
А вдруг – киту по голове!

Церковь – не церковь, скорей, синагогу
Разом узрели, пройдя поворот,
Стало быть, нет, не индийскому богу
Молится здесь расчудесный народ!

Древнее здание. Может, античность?
Сунулись скопом в какую-то клеть.
Но приструнила возникшая личность:
Нечего, нечего тут лицезреть!

Ладно, проехали! Тщетны попытки!
Тычет под ребра поэзии бес:
Солнце еврейское скаредным слитком
Медленно плавится в тигле небес.

Завтра уходим! И – будьте здоровы!
Ширью морскою надышимся всласть.
Господи, снова святая корова
Загородила проезжую часть!

Поджидал письмо моряк...
В Сингапуре и в Бомбее
Настроенье было – мрак,
Ну, хоть вешайся на рее!

И пришло! Неважно, чьё!
Важно – краля написала!
И моряцкое житьё
Заискрилось, заиграло.

Рубка, мачта – жар-горят
От белил обыкновенных,
И в машине, говорят,
КПД возрос мгновенно!

Тут и там он, как юла,
Рад друзьям, доволен пищей.
И каютного угла
Распрекрасней нет жилища!

Вот опять затосковал –
Все о той далекой дуре!
Понимаю, сам бывал
Я в такой соленой шкуре.

Я бросил курить...
Потрачено столько...
Считай, два десятка лет...
Пахнет снег...
Спросите у некурящих...
Конечно, мы все там будем...
Но это другой вопрос...
Деньги на цветы для любимой...
Пачка сигарет – надгробие поэта...

Июнь на дворе, а погодка строга,
Просвета ни справа, ни слева, –
Как Блок говорил, «за четыре... шага» –
На траверзе Монтевидео.

Испаноязычием полнятся рты:
Куанто куэсто [7] Куанто куэсто – сколько стоит? ... мэркадо [8] Мэркадо – базар, рынок. .
Мы айросом-ветром по ноздри сыты
В бурлящем заливе Ла-Плата.

Еще – на роток не накинешь платок:
– Салаги, не вешайте носа! –
То боцман по-русски ведет диалог
С командой. Излишни вопросы.

Журчанье в шпигатах. И вздохи в трюмах.
И рубка белей коленкора.
Но пышет труба, как сигара в зубах
Железного конкистадора.

И вот на причал указует бушприт:
Там пальмы сквозят и бананы,
И страстью сочатся глаза сеньорит
В стремительном вихре канкана.

Как при Рыкове и Троцком,
На глазах свершая зло,
Рушат дом в селе Покровском, –
Лучший дом на все село.
«И чего взбесилась снова
Дорога Совецка власть?!
Этот дом Григорий Новых
Ставил сам, благословясь!..»
Собралось народу лишку, –
Кто с колом, кто с кирпичом:
«Недопустим! Гришка – Гришкой
А евонный дом при чем?
Заступал кому дорогу,
Баламутил гладь и тишь?
Ну, зевак случалось много,
Едут, всем не запретишь.
То из аглицких туманов,
То из Штатов – прямиком.
Был проездом царь Романов,
Промокнул слезу тайком.
И духами олеандра,
Заглушив тоску-испуг,
Мать-царица Александра
Здесь вздыхала: «Гриша-друг...»

«Катарпиллер» смотрит тупо,
Дай добро и он – вперед!
Тракторист, как князь Юсупов,
Дышит водкою в народ.
Но Совет «по факту дома»
Не решил вопрос пока.
И товарищ из райкома
Давит «мнением ЦК»:
«Неужель согласных нету? –
И стыдит народных слуг, –
Выкладайте партбилеты! –
И... взорлили флаги рук. –
Ну, Распутин, ну, бродяга,
Сколь терпеть, пора кончать!» –
И состряпали бумагу,
И поставили печать.

«Катарпиллер» траком склацал
Так, что ахнуло село,
Подошел еще «Камацу»
И – поехало, пошло.
Что там колья, что «сраженье»,
А кирпич – совсем смешон.
Нынче пафос разрушенья,
НТР вооружен!
Нынче рушат, ставя «крыжик»,
Без эмоций и без драм,
Храм Спасители иль Кижи.
Иль простой кержацкий храм.
Пышет смрадом сигареты
Аппаратный шелопут:
«Выкладайте партбилеты!»
Совестливые кладут.