Николай Свистунов - Не погаснет души огонь!. Рассказы, пьеса, стихотворения

– Похмелиться бы! Страх как голова болит. Перепил я давеча!

Охота была удачной. Титыч подготовил берлогу, и медведя взяли легко. Пётр Петрович Самсонов не стал резать у хозяина тайги ухо. Забрал себе всю шкуру. Дорогая вещь. И памятная. После охоты Титыч пригласил в следующий приезд взять лису. Интересное дело. Опять же выгода. Дочка шубу купить просила. Вот и в самый раз. Лису взять зимой, хороший вариант. Мех не лезет. Пётр Петрович Самсонов согласился. Когда через две недели «уазик» с Санькой за рулём лихо подкатил ко двору, Титыч первым делом сообщил, что воскресший мужик из деревни Нижняя Пустомойка месяц назад умер окончательно. Пил с соседями самогонку, не хватило. Мужики начали искать по дому, что бы ещё пригубить. Где-то в сенях нашли трёхлитровую банку бензина. Решили попробовать. Говорят, в голову бьет не хуже одеколона. Бывший покойник долго рассуждать не стал. С лёта выпил целый стакан, а так как закуски не было, закусил сигаретой. Выдохнул пары бензина и прикурил спичкой. Лёгкие оторвало в один миг.

В тюремный лазарет Пермяков Вова шел с плохим настроением. А чего хорошего? Дружбана Ваньку Шалаева неделю тому назад унесли на носилках прямо из барака. Знакомы они были давно. Ещё по молодости сидели вместе. Лагерей по области много, но постоянные их жители встречаются между собой часто. И Ванька Шалаев, и он – сидельцы давнишние, ещё тех времен, старых, с постоянной пропиской. Такие кадры на волю выходят на два-три месяца. Покуролесят на свободе вдоволь и заезжают обратно. Первый срок Пермяков Вовка получил за «бакланку», в простонародье – драку. Второй срок за кражу, третий опять за драку, а все остальные сроки – за мелочёвку. То сумку у дамочки стащит, то напьётся и залезет ночью в ларёк за бутылкой водки. Районные судьи его хорошо знали и сроки давали небольшие. Знали: человек Пермяков Вовка не вредный, а просто невезучий. А ещё пьёт много.

Такого же калибра был и его приятель Ванька Шалаев. В лагере держались они вместе. Два старика, всю жизнь проведшие за колючей проволокой. Старых зеков объединяло ещё то, что у обоих не было родни. Жёны давно бросили. Дети если и были, то их имён и адресов никто не знал. Когда были мужские силы, находились временные бабёнки, брали на постой, да только толку от каторжанина мало. Рождённый пить всё остальное не могёт!

На зоне одиночество не так чувствуется. Народу в бараке больше сотни человек – движуха. Но как только они оставались одни, тоска подбиралась прямо к самому сердцу. Ванька Шалаев доставал сигареты и принимался рассказывать о светлом прошлом, когда он был маленьким и мамка с папкой сильно его любили, проказника. Вовка Пермяков внимательно слушал и нет-нет – тоже вставлял пару фраз. Что делать, если кроме детства и вспомнить нечего? Время шло, менялись правители страны, а они всё сидели. Всё бы ничего, но изменился зек. Арестанты пошли всё больше молодые. Стариков типа них почти не было. Найти в колонии пенсионера стало не просто. Молодёжь пошла не та. Настоящих работяг среди них не было. Молодёжь не стремилась к работе. На промзону начальник отряда выгонял зеков только через ШИЗО. Когда Пермяков Вовка спросил у паренька, отчего тот не работает, то получил простой ответ:

– Меня посадили не работать. Хочешь пахать, зачем в тюрьме сидишь?

Логично. Только логика у каждого своя. Пареньку мамка каждый месяц баул с продуктами в лагерь загоняет. Пряники и шоколадки, сигареты фильтровые, а Вовке Пермякову на сигареты заработать надо. Дружбан по жизни, Ванька Шалаев на здоровье не жаловался. Морду, конечно, не отъел за хозяйский счет, но и с голоду не умирал. Токарь он был от Бога. На зоне специалисту благодать. На «карточку» падает и калым есть. Подработки хватает. Мусора платят наличными. И чего вдруг повело у него голову? Шёл по бараку перед отбоем, схватился за голову и упал. Пока дежурному позвонили, пока вызвали санитара, Ванька Шалаев чуть Богу душу не отдал. Обошлось. Успели утащить в санчасть. В санчасти сделали укол и переправили в больничку. Хорошо, что областная тюремная больница находится прямо на территории лагеря. Прошёл двадцать метров – и в больнице. Есть, правда, небольшая проблемка. Чтобы попасть в больничку, надо пройти сквозь дежурку. ДПНК (дежурный по колонии) может пропустить зека, а может и не пропустить. В рабочий день, конечно, не проскочить. Вряд ли отпустят цеховые мастера. Остаются выходные. Или, как сегодня – пятница, вечер. Второй смены нет. Хотя пятница – день не такой уж и спокойный. Конец недели, вечно кто-нибудь с проверкой приезжает. Понаедут с «управы» разные начальники. Они, эти проверяющие, страсть как любят в колонию по пятницам приезжать. Понятное дело, в кабинете засиделись. В пятницу прокатился после обеда по зонам, развеялся, ещё может, пользу себе принес. Где накормят, а, может, и напоят. Смотря какой проверяющий! Это для ментов, а зеку в этом случае всё одно. Какой бы проверяющий на зону ни приезжал, ему по барабану. К дополнительным неудобствам на зоне всегда готовы.