Инна Фидянина-Зубкова - Зачем война? Просто так. За мир без войн – стихи

Ничего не говоря:
«Мало, мало сургуча!» —
думочку ковали,
но о том не знали,
что «омега» и «альфа» вздыхают,
сургучом небеса пытают:
– Печать на Землю, печать на Луну,
печать на Вселенную да не одну!

Печать за печатью… плачет Природа.
«Альфа» с «омегой» гуляя по броду:
– И зачем же ты с вечной душой
заглянула в «рай» наш земной?

– Родилась, – я вздохнула.

– Печать на тебе, ты дура,
пей свой чай и смотри,
как капают сургучи
на Вселенные и на планеты,
да пиши свои рифмы про это!

Ребёнок войны, не знающий мира,
плачет по нём рапира.
Сам ребёнок с рожденья не плакал,
а как подрос, так не жалко
стало ему умирающих лиц.
«Победу даёшь!» – кричит.

Ребёнок войны, он знает,
что в мире всё сложно
и что умрёт он возможно,
но род его должен выжить
и победить. Бесстыжий
смеётся кто-то на небе:
«Твой род – просто небыль,
и небыль – род твоего врага
(и так протяжно) ха-ха!»

Но ребёнку войны недосуг
глаза пялить в небо,
ребёнок войны привык
думать только о хлебе.
Но он хлеб
и у матери не попросит:
знает, если есть хлеб,
мать отломит ему. Не бросит.

Ребёнок войны
не хотел потерять отца, но теряет.
И у врага ребёнок войны
своего отца почти не узнает,
и так же хлеба не просит,
а лишь про победу спросит
у своей почерневшей матери,
та заплачет. Тратили
друг на друга снаряды враги:
«Беги, ребёнок войны, беги!»

И ребёнок войны наконец-то заплачет:
бежать то некуда, значит,
Родина – это ловушка.
«Игрушки взрослых, игрушки!» —
хохочет кто-то на небе.
Ребёнок шепчет: «Я небыль.»

Дети ложились рядами,
детей складывали в ряды.

«Да кто о них будет помнить,
кому они на фиг нужны?» —
Вечность, громкая вечность
хохотала где-то вдали.

Детей складывали рядами —
земле они точно нужны.
И мы заведомо знали:
рожая, смертей уже жди.

Года за годами катились.
Дети гибли всегда.
Как-то так получилось:
о них лишь помнит вода.

Вода ведь всё перемелет,
вода, она всё перетрёт
посчитает потери,
миллиард-другой унесёт!

«Коие в коих веках,
не рожали бы вы детей,
дети павшие – это веки
их родных матерей!»

Но не слушали мы тех криков,
а рожали детей назло.
Глянь-ка в небо. Это не «МиГи»,
а сыновей крыло!

Даже если тебя пугает эта тёмная Русь.
Неважно! Есть сильная сила, я за неё держусь,
я за неё цепляюсь и шепчу: «Отомстим
за матерей, за убогих, за детей. Отстоим!»

Конечно, тебя пугает наша мрачная Русь.
Но есть неведома сила, я за неё берусь:
порубаю в капусту, пущу на ветер и дым,
твержу: «Мы ни пяди, ни пяди не отдадим!»

На грани, на грани терпения и сама несчастная Русь.
Но окидывая просторы: «Я тобой, мать, горжусь!»

Стоит ли воину Света
разговаривать с воином Тьмы?
Говорю, говорю. Нет ответа.
Да пропадом пропади!
Пропадала я и пропала.
Не пытайтесь меня искать.

Много ль прошло или мало,
но вот я пришла опять.
И снова я воин Света,
ищущий воинов Тьмы.
Говорю, говорю. Нет ответа.
Да пропадом пропади!

Пропадом пропадаю,
никто не ищет меня.
Стих за стихом слагаю,
как-будто душа ушла.
Радушные стрелы амура
колют суровую бровь.
Кипела злость, закипела
на уже новых врагов!

*
Если б не было воинов света,
не было б воинов тьмы,
просто хозяином где-то
ходил б господин Пурги.
И не думая, что он варвар,
его ласково звали бы Зверь
и не было б крови напрасной:
что ни сдыхала б – то тварь!

Эх, не было б воинов Света,
любили бы воинов Тьмы:
и рождались б на свете
лишь господа Пурги!

*
Быть воином – тяжкое бремя,
тебе каждый плюнет в лицо:
«Это дурное дело —
слыть на живца ловцом!»

Да пущай стоят ваши церкви!
Во дворцах пусть элита гудит.
Не первая я, не последняя,
кому «Уходя уходи!»
скажут, поклон отвесят,
скажут, камнём побьют.
Кого-то с толпы повесят.
Да что же я делаю тут?