Игорь Булатовский - Совсем не так

© Игорь Булатовский, 2018

ISBN 978-5-4493-2870-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I.

Вот тебе, бабка, мои глаза.

Видишь – туман и чего-то за

ним? Так рифмует Бродский И. А.,

так рифмую теперь и я —

ослик Иа, вернее, и. о.,

здесь исполняя обряд того,

кто здесь был счастлив. А кто бы не?

Даже последняя тварь на дне.

II.

В общем, туман, да не тот пока.

В том, говорят, не видна рука,

если держать ее при ходьбе

вытянутой вперед (к тебе?)

или протянутой… Но кому?

Немо, Ему, Немому, Му-му —

чтоб их вытащить из воды

цве́та зеленой, слепой слюды?

III.

Да, согласен, смешной вопрос.

Я только сунул свой длинный нос

в эту дверь, за которой вода

стоит и мнется; туда-сюда

бегают лодки (но с них никто

рыбу не ловит, даже – Никто);

и туман покрывает зрачок,

как пух – младенческий «родничок».

IV.

Непонимание, пелена,

грация плена, ловушка сна;

яблочко жаркое там внутри,

чуть прикоснешься, скажет: гори —

не говори, подержи ладонь,

словом только меня не тронь…

Так в палаццо Чини, смотри,

перед Парисом стоят все три.

V.

Если не хочешь туман смотреть

(хватит, смотрела считай что треть

жизни – хрусталиками в воде),

пусть будет солнце (всегда, везде).

Пусть вот сейчас в этот узкий лаз

между домами ударит – раз! —

и пойдем с золотым синяком

за самими собой гуськом.

VI.

Кто идет, кто кого ведет?

Мостик мостику пялится в рот,

а во рту шевелятся дома,

плавают окна, светится тьма.

Все представляю, ка́к бы мы шли,

будь ты жива (ходунки? костыли?),

как по Дза́ттере (100 лет в обед!)

я тащу на себе твой скелет…

VII.

Ясно – куда. Ведь зима вокруг.

Трупы носить не хватает рук.

Воду носить не хватает ног.

Берег высок, на нем – голубок.

Жирный. Откуда ты взялся тут?

Тут тебе ничего не дадут.

Ты перепутал буквы: тут – Мрак,

там, откуда ты взялся, – Марк.

VIII.

Если бы Петр святой так берёг

бе́рег свой, если б вдруг напёк

и разбросал везде калачи,

а не свистел бы в свои ключи,

мы бы не ели наших детей,

мы бы не видели их костей,

но каждый пальчик (хранить в тепле)

мы б заключили тогда в стекле!

IX.

Так заключают в живой сосуд

часть святого – и вздох и уд.

Был святым, стал как кур во щах.

Тут вся мощь стоит на мощах.

В тонких колбочках, в серебре

чахнет власть, что цвела в ребре, —

исцелять, изводить врагов,

обнадеживать дураков.

X.

Но цветут пустые, как свет,

полные светом – и есть и нет —

разноцветные пузыри

(не говори, не дыши – смотри),

вздохи Дзекки́на, живой стеной

стоящие на тени цветной.

И солнце, уже готовое сбечь,

похоже на стеклодувную печь.

XI.

В ней обжигается тишина

и остывает. И смерть слышна.

Здесь ее много, хватит на всех,

как стекла́. Как широкий мех,

дышит она прямо в уши днем,

и головёшка горит огнем,

и пахнет жареным… А с утра

пахнет чистым бельем. Пора!

XII.

Умирать пора, говорю.

Словарю, не календарю

верь. А словарь говорит «абак»,

чуть откроешь. И ни табак,

ни кабак не в счет. Сыт и пьян,