Андрей Брыксенков: Великий город. Живи, Ленинград

В поэтической ступке водицу толочь
Предоставлено каждому право.
Натолкли про обычную белую ночь
Необычно красивой отравы.

Только ночь ни при чем. Волшебство – от мостов,
От решеток, что смотрятся жестко.
А еще от скульптур и от бледных дворцов,
От бездюдных, как в снах, перекрестках.

Сфинксы мудро молчат, и грифоны молчат,
Тихо львы свои лапы подняли,
И в молчание своем все беззвучно кричат,
Прославляя жемчужные дали.

В доме Пиковой дамы погасли огни.
Терапевты, хирурги, дантисты
Разошлись по домам. Утомились они.
В залах стало пустынно и чисто.

На Морской тишина. Тускло светит луна.
Сумрак тени скрывает и блики.
Петербургская ночь приведений полна.
Возникают неясные лики.

Проплелась старушонка тихонько ворча
И куда-то бесследно исчезла.
В бывшей спальне графини зарделась свеча.
Чья-то тень по карнизу полезла…

Вот и утро настало. Все шпили блестят.
Вроде свет приведения губит…
Только духи домов исчезать не спешат.
Они город лелеют и любят.

Проспект потрясает, когда рано утром
Идешь от вокзала к блестящей игле,
Пустынный и светлый, красивый и мудрый,
Он весь растворяется в розовой мгле.

Дворцы и соборы, Пассажи и башни,
Что дом, то сюита, что храм, то хорал.
Сегодняшний гонор и гонор вчерашний,
Сливаяся, дают бесподобный запал.

Взметаются кони, державит царица
Печалится Гоголь. Часы время бьют..
Чугунные кошки сидят на карнизах.
Великие маршала град стерегут.

Виват Петербургу! Салют Ленинграду!
Не фата-моргана, а сон наяву.
Сплошной парадиз, всей России отрада
Какая же радость, что я в нем живу!

На улице Лахтинской дьявол живет.
Ну может не дьявол, но точно не ангел.
Ехидно взирает с чердачных высот,
Как строится что-то в божественном ранге.

Ему это надо? Конечно же нет!
И людям не надо. Вовсю протестуют,
Но строится храм уже несколько лет.
Попам это надо, а папы горюют.

На зону цветов, что в округе одна
Мамаши детишек гулять выводили
Теперь дети смотрят с тоской из окна
На краснокирпичную божью обитель.

На улице Лахтинской дьявол живет,
А может сатир проявляет браваду*,
Но люди уверены: он за народ
В беду и в грозу, и в войну, и в блокаду.

18 августа 2015
__________________________________________________
* 26 августа 2015 неизвестный сбил молотом изображение Мефистофеля.

Встретились три знатных офицера
У Манежа. Прямо под конем
«Обоссыт поди нас всех, холера!
Господа, давайте отойдем».

«Бросьте, Ржевский, вы фофан и циник.
И когда ж вы станете умней?», —
Осадил поручика Голицын.
Кошка пробежала меж друзей.

«Это грубость! Брат Киже, ты слышал?
Будешь секундантом. Не робей!»
И пошли поручики, колышась,
Мимо петербургских фонарей.

И пошли артисты, каламбуря,
Продолжать премьеру отмечать.
Но такое можно и в натуре
В этом Петербурге наблюдать

На улице узкой и ровной*
Всего-то шесть метров иль пять
Устроили морг районный
Чтоб трупы с проездов убрать

Над окнами плыл смрадный морок:
Под небом прожекторных жал
Лежало десятков под сорок.
Да кто же их бедных считал?

Шофёрам за лишнюю ходку
Назначили хлеба сто грамм,
А к хлебу давали и водку.
К теплу морг убрали, но там

Беззвучно проходит старушка
С пустою авоськой а руке,
Влруг в луже проступит игрушка.
Там стоны слышны в далеке.

Нсчастный, трагичный и гордый
Стоял Ленинград среди вьюг.
Не знал, что по логике подлой
Его обратят в Петербург.
_____________________________________________