Геннадий Серов - Огни гавани

В зловещий день, нормальный капитан,
не выйдет в море ни за что, пожалуй.
Конечно, если он не в стельку пьян,
а если свой он – просоленный малый.

Такая уж примета повелась.
Она пристала, привязалась мёртво.
И как не злится портовая власть,
нормальный капитан не выйдет с порта.

Он будет ждать, когда пробьют часы,
чтоб наступила ранняя суббота.
И пусть плюются на него «посты»,
им не открыть его души ворота.

Там, в море правит всем «Нептун – старик»,
и он следит за правилами зорко.
Нептун серьёзный дядька, не шутник,
«банановые не бросает корки».

Кто выходил и нарушал закон,
того ждала в походе передряга.
Судьба и жизнь здесь ставится на кон,
рейс был не рейс, а полная бодяга.

Мне повезло, наш «master» – капитан
был свой во всём, ну прямо парень в доску.
Он дело знал и мог поднять стакан,
ведь наша жизнь, она всегда в полоску.

И белая пусть будет на верху,
а синяя глубины омывает.
Я честно рассказал, как на духу,
все кто в тельняшках – это, точно, знают.

Тучи ходят по небу,
Но не капнут никак.
Я давно в море не был,
Как-никак, всё ж моряк.

Брошу вещи я в сумку,
Сяду в поезд и марш,
Так давно держу думку,
Всё, решил, и шабаш!

Зацепил меня кореш,
Он в душе мореман.
Даже с ним не поспоришь,
Он и я – не пацан.

Мы умчимся на берег,
Потоптать океан.
В это главное верить,
Ведь стихия – капкан.

Воспоминания – награда.
Шторм нашу душу растрепал.
Смотрю сейчас на чаек «стадо»,
Волна здесь бьётся о причал.

Мне снятся острова, протоки,
Дельфины, злюка – океан.
Там нашей юности истоки
И ветер хулиган, буян.

Мне снится остров с шапкой леса,
Глаза закрою – будто сон.
На полпути будто завеса,
Стоит средь океана он.

Сидней проходим с Лаутокой,
От Каледонии на юг…
Маршрут наш проходил протокой
И Брисбен замыкал наш круг.

Там чайки просто не летают.
Там альбатрос висит всегда,
Крылом он пену с волн сшибает,
К нам подлетает иногда.

Размах крыла два с лишним метра,
Не машет ими он никак.
Поток воздушный в километры
Его таскает – вот чудак.

И я во сне ношусь мечтая,
Архипелаги подомной.
По памяти порты листая,
И как спешили мы домой.

Ты что смеёшься птица чайка,
Не смейся здесь и не кричи,
А унеси мою печаль-ка,
И надо мной не хохочи.

Я бросил в огороде якорь,
Там, где у нас растут цветы,
Где аромат цветущих яблонь,
И где крыжовника кусты.

Мой океан теперь зелёный,
Его топчу, хожу в росе.
А якорь, друг мой закалённый —
Стал точкой в жизненном досье.

Но миражи, воспоминанья —
Храним мы их в себе всегда.
Прошедшей жизни испытанья,
Уносят тихие года.

Привет полярники! Вы «в белых шапках»,
У нас дожди, на улице тепло.
Погода стала очень даже шаткой,
Вот вас почти, что даже замело.

Я так же всё горбачусь на заводе,
По трапам бегаю на кораблях
И радуюсь любой, любой погоде.
Пока живу и прогоняю страх.

Коль что болит, то значит, жив зараза,
И радуюсь восходу по утрам.
А жизнь такая хитрая проказа,
Подножки ставит тут она и там.

Шлю Вам привет я, Питерский горячий,
На сайтах прочитаете меня.
Всё понимаю не слепой, а зрячий,
Желаю Вам душевного огня!

СССР – страна республик.
Россия – птица, наш орёл.
Две головы – на тульский бублик,
А крылья, словно ореол.

Из всех, кто выжил в этой схватке,
Отметился один анклав.
На марше он и не в канавке.
Там Батька правит, и он прав.

А руль в его руках надёжный,
Дороги нашим – не чета.
Маршрут, конечно, очень сложный,
Там жизнь не с чистого листа.