Геннадий Серов - Огни гавани

Если сами не сможем отметиться,
Но пошлём о беде свой сигнал,
«КОНТРОЛЁР» 30 30 «КОНТРОЛЁР» – приёмник, работающий в цифровом избирательном вызове. , где-то примет, засветится,
Нас ACKNOWLEDGE 31 31 ACKNOWLEDGE – подтверждение в приёме сообщения. , как будто ласкал.

И нормально, когда всё работает,
Пусть дублируют только вот нас.
Смены вахт друг за другом пусть топают,
И не крикнем мы больше: «Атас»!

Четвёртый наш этаж —здесь кафедры и стенды,
Парадный трап наверх, где встреча всегда ждёт.
Вопросы задают курсанты не студенты:
«В каком году кончал? И кто ещё придёт?»

Встречает, как всегда, «Макаров» нас у входа.
Широкий трап наверх – два рукава вразлёт.
Курсантская душа трепещет у народа,
Седьмого мая нас – наш факультет зовёт.

Смешались здесь года – все вперемешку всюду,
Здесь наша колыбель – начало из начал.
Родной наш факультет, я помню, не забуду —
«Макаровки» далёкий и родной причал.

«День Радио» седьмого – «Заневский» всегда ждёт,
С погодой нам везёт из года в год подряд.
Мы вспоминаем тех, кто больше не придёт,
«Кто перешёл рубеж и заступил в наряд».

Концерт курсанты нам «с компотом наливают».
На память это всё, мы в «фотик» засуём.
А во дворе, в кругу, жить встречи продолжают,
Надеемся дотянем, до новых доживём.

Здоровья вам, успехов, да и удачи море!
Поменьше чтоб штормило на нашем этаже.
Надеемся на лучшую для факультета долю.
Судьба не заносила при жизни в вираже.

Несутся поздравления, приветствия, награды.
Мы видим наших старых профессоров живых.
И этому мы очень, даже очень рады.
Хотел я прочитать, Вам не один же стих.

Поздравляю друг любезный,
Наша жизнь в полосках вся!
Но скажу тебе я честно —
По душе это, не зря.

Мы не зря тельняшки носим.
Не зря ветер целовал.
И судьбу мы не поносим,
Пирс родной всегда встречал.

Две полоски у нас только,
Сверху белая всегда.
Протянуть ещё бы столько,
Эх, года, года, года!

Пусть убавят обороты,
В море штиль прибьёт волну.
Байки наши, анекдоты
Дух поднимут, не загнут.

Коль связались мы с морями,
Море будоражит кровь.
Охраняют нас пусть сами —
И Надежда, и Любовь!

Russian – страшен наш моряк,
Коль на палубе не так.
Здесь «Драконово» есть царство,
Ценит боцмана начальство.
Он следит за всеми строго,
У него объектов много:
Трюм, твиндек, лифт, аппарель,
Комингс, трап, входная дверь,
Брашпиль, кран, лебёдки, стрелы
Все покрашены и белы,
А уж если грязь найдёт,
Зарычит и в раж войдёт…
Лучше с ним и не встречаться,
Схорониться и умчаться.
Попыхтит он, отойдёт,
А потом всех соберёт
И расскажет о порядке,
Всех зацепит по порядку.
Он на всех разделит злость,
Так на флоте повелось.
А когда всё приберётся,
Его лучше не найдётся.
Боцман всё же человек,
Было так и в прошлый век.
Он заступится, научит,
Разгребёт над вами тучи,
Добрым словом вас похвалит
И начальникам представит.
Боцман нужен на судах —
С ним порядок, а не страх.

Горит фонарь передо мною,
И тень от лампочки ползёт,
Проснулась память и грызёт,
Она с подружкою – тоскою.

Мелькает свет по переборке,
Качает судно зыбь, волна,
Не замирает жизнь у дна.
Нептун там главный на уборке.

«Большой Барьерный» слева жмётся,
Видна Австралия вдали,
В цене, где доллар – не рубли.
Над нами март сейчас смеётся.

Экватор за кормой остался.
Мы катимся по «шару» вниз,
Где на конце «из льда карниз»,
Не Север – Юг к нам привязался.

У нас весна – здесь осень дышит,
И всё идёт наоборот,
Циклон как будто старый кот,
«По часовой», ползёт по крыше.

Циклоны на экватор рвутся,
Всё мочат на пути своём,
Бывает даже и вдвоём,
Навалятся и к нам прижмутся.

Не рады мы их «поцелуям»,
Стараемся от них уйти
И в порт быстрее бы зайти,
Назло штормам и всяким бурям.

Заходим в порт всегда с востока.
Нас Брисбен, Мельбурн, ждёт Сидней,
В душе запел вновь соловей.
Ох, далека же к ним дорога!