Владимир Леонов - «Я родился в России». Юрий Бернадский

Средневековый таинственный алхимик, преобразующий с помощью философского камня неблагородные металлы в золото – именно так, соединяя казалось бы обычные слова, поэт Бернадский получает нечто необычно прекрасное. По существу он превращает материю обыденности в золото высшей пробы под названием Красота. Высветляет все, к чему прикасается его перо, и блаженство этого прикосновения люди хранят с благодарностью и передают друг другу:

Словно прекрасный и юный бог сна Гипнос, он неслышно летит над землей на своих крыльях с поэтическим жезлом – головкой мака – в руках и льет из рога чарующий лирический напиток. Нежно касается Гипнос, воплощенный в Ю. Бернадском, своим чудесным словесным жезлом души человека, и она наполняется негой сладостью, расцветает как молодой тюльпан, ярко и красочно.

В нем вызрела «великая душа», он ее постоянно растит и пестует, ибо в жизни только великодушие души «упавших простит».

Это все взятое и есть поэт Ю. Бернадский, гипербореец, нашедший волшебный рог Оберона – свое внутреннее солнце, внутренний свет, сотворивший Свой Отличительный Масштабный Проект под названием «Я»:

– — – — – — – — – — – — – —

Калинов мост – мост через реку Смородину ( Пучай – реку, т. е. бурлящую ) в русских сказках и былинах, соединяющий мир живых и мир мертвых. Название «Калинов мост» происходит от слова «калить», разогревать докрасна».

– — – — – — – — – — – — – —

Творческим детонатором для Бернадского в труде поэтическом является предвосхищение, что в бесприютной обители души тревожной прорастет семя брошенного им зернистого слова обильным цветением живого первозданного чувства – жить со всем жаром солнца.

Художник слова, создавая свое произведение, стремится всеми возможными лексическими, синтаксическими и стилевыми средствами создать яркую образную картину, воздействовать на аудиторию читателей и вызвать определенный отклик. Для этого используются различные фигуры художественной речи…

Мировоззренческая установка Бернадского незатейлива: кто не верит в себя, тот останавливается на подступах к раю: «Жизнь есть лишь то, что ты думаешь о ней» (император Рима и философ по совместительству М. Аврелий).

У него своя судьба, своя доля и своя мечта – смотреть на мир глазами счастливых людей, потому что у них соблазны и вожделения не подавляют увлеченность, страстность и развитие, и во всякой неудаче они видят новый опыт, новую мораль, новое поученье: «Величайшая слава не в том, чтобы никогда не ошибаться, но в том, чтобы уметь подняться всякий раз, когда падаешь».

Важно у Бернадского – ощущение движения, он, как Демон Лермонтова, постоянно двигается, стремится к действию, летает в небе между облаками, светилом, наслаждаясь пеной рек и шумом лесов, дубрав:

Его трон, – осмелившейся отказаться от бессмертия, находится среди сердец людских. Дух мятежности, а не «Кассандры вестник несчастий», сочетается у Бернадског с тотальным добром и всесильем любви. Читателю импонирует способность поэта передать всю емкость настроения, величие силы духа, умение управлять собственными страстями при помощи высокой лексики и завораживающих слов: «Калиных ягод багряный салют».

Творит огненно и остро, живет азартно, проявлением эмоций, настроений – не цепенеет, внося в мир свои неповторимые бернадские стили – воспевание незримой связи звезд, пространства и человека. Да таким проникновенным и чувствительным словом, когда хочется ему душу отворить, чтобы растворилась печаль, вернулась ласточкой молниевидной изъятая из жизни весна и почувствовать как светла жизнь и так красива, будто на белый снег упали янтарные грозди рябины: « Что сбудется все непременно, как в сказке…».

Считает, что ярко жить – это самое главное для человека, и тогда все, что укрепляет корни жизни – свято, благословенно.

Легче согреть камень, чем разбудить сердце человека. Камни остаются камнями, что бы с ними ни произошло, а вот люди могут потерять свое человеческое начало, их сердца могут закаменеть… Самый холодный камень может быть согрет солнцем, и, если к нему прикоснуться, он отдаст свое тепло. А вот сердце человека замерзает до такой степени, что вернуть ему былое тепло не в состоянии даже самое жаркое солнце и, чтобы отогреть его, надо иметь огромное терпение, потому, что иногда на это уходит вся жизнь. Это явление Достоевский обозначил, как умиление своей мерзостью.