Владимир Леонов - «Я родился в России». Юрий Бернадский

Стихи Бернадского – блестящее явление русской поэзии, вызывающие пушкинское «изумление и восторг», они «вымывают» душу, очищают ее от шелухи впечатлений тревожной действительности, учат производит собственный ум, а не заемный, понимать, «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает». Так это сличается с высказыванием И. С. Тургенева (в парафразе): «Бернадский может сказать себе, что он… создал речи, которым не суждено умереть» и утверждением И. Бродского: « Существуем по милости Божьей //вопреки словесам ворожей»:

Искренняя и цельная, глубоко и страстно верующая поэтическая личность говорящая о том, что волнует нас, притягивает и отталкивает на протяжении всей жизни:

Фауст, создавший своего Мефистофеля – свою мечту и волю, свою судьбу и свою долю, сплав силы духа и и энергии, бьющей фонтаном:

Пример предела совести и свободы человека, сильного и независимого от власти, славы и обстановки, а только и всецело – от внутренней установки: « …Нам дороже …// Верность делу и вера в людей…//Нами движет доверия свет…» – Ю. Бернадский…

Поэзия как род духовного наставничества, путеводителя нашего запутавшегося мышления, имеющего метафизическое значение – путь к сатори , исключительной просветленности, истиной сущности нашего мира без примесей сюрреалистичных и галлюциногенных образов, коими сегодня пытаются заполнить Пустоты нашего сознания: «Поклоняясь доллару, как Мекке, / / Чахнет мир, „экспертами“ ведом ». – Ю. Бернадский.

Поэзия как высший миг познания, когда неясное становится очевидным. Так похожее на Океан из «Соляриса» или даже это – разноцветные вспышки из «Космической одиссеи». Так и хочется не обрести спасение от Бога, а «самому достичь вершин горних»:

Поэзия восхождения. Поэзия перерождения. Очищения от мук сомнений и неверия:

Это трудная доля и предполагает неистовую волю, потому что:

Охватывая широкий простор человеческого бытия, в хронометре времени которого, по воле Ю. Бернадского, встречаются образы нынешних событий и их давние прообразы, автору книги хотелось, чтобы твой дух, читатель, просто захватило от открывающегося в стихах поэта вида на смысл и ценность Пути и Судьбы каждого. И помните, помните всегда слова Мефистофеля: «… оставь свои недомогания, свои упреки!» И иногда оглядывайтесь. Вдруг там где то та или тот, кто помнит и ждет:

Свою патриотичность, гражданский долг, благочестие поэт берет с Державина и Пушкина, эмоциональность, страстную чувствительность – от Лермонтова, нравственное начало проистекает от Анненкова и Волошина. По психологической достоверности он сопоставим с Тютчевым, Фетом, в любовной лирике – Блоком, описание природы и людей напоминают пейзажи Шишкина и портреты Рембранда:

Он – рядом с Пушкиным по благородству и грации выражений, по той же строгости и конкретике очертаний. Он – родня Лермонтову по впечатлительности душевной: