Владимир Свердлов - Письмо с фронта. Стихи о войне

И не вскричав, не думая, не вздрогнув,
За доктором в одном строю шагнув,
Молоденькие сёстры – две девчонки —
Ведут огонь с своих кровавых рук.

Как будто кровь, что из груди в петлицах
Сочилась и на руки им текла,
Заставила за автомат схватиться,
И снова в бой – за них и за себя.

И оборона это иль атака?
За раненых в палатках, где кресты,
Вступила с ходу в бой та медбригада
Прям от стола – хирург и две сестры.

И нападение на белые палатки
Под красным милосердия крестом —
Вертушки вверх! Без мысли! Без оглядки!
И парни там со сжатым жёстким ртом.

Здесь вам не шутки. Здесь вам не разминка.
Здесь не манёвры в полдень в пол-игры.
Здесь врач, здесь сёстры. Здесь в ночи коптилка.
Там раненые наши позади!

И не считаясь – чёрт ли сам тем братом,
Не глядя, без разведки, в тьму и дым —
На помощь доктору, двум сёстрам и ребятам,
Что под одним сейчас крестом простым.

Как будто мощь самой своей державы.
Как будто это Божий гнева гром
Защиту дал своим палаткам рваным
Под милосердия одним большим крестом.

Его я встретил – сам лежал в больнице.
Лежал, молчал. Лицом всегда к стене —
Тот парень, тот парнишка, что с петлицей, —
Не выжил тогда ночью при луне.

Мы помним их – тех, кто шагнул под пули, —
В обмотках, в гимнастерках без погон.
Тех, кто ушёл так рано, накануне,
И кто назад уж больше не пришёл.

Остались жёны, девушки, подруги —
Недолюбил и недоцеловал.
Но помнят их уже седые внуки,
Глядя на фотокарточек овал.

Не дрейфь, разведка! Мы с тобой прорвёмся 5 5 Строчка Михаила Онищенко .
Ведь чему быть, тому не миновать.
Не дрейфь! Штыками молча отобьёмся!
Прорвёмся, показав им чью-то мать!

Мы на нейтральной. Вон пошла ракета.
С землею слиться. Плотно, до костей.
Ведь не продаст. Слыхал – тут рядом где-то
Спасала наших здесь богатырей?

Не дрейфь, разведка! Нам вперёд, тут рядом.
И тихо. Здесь гранаты отложить.
Ну а случиться умирать – то разом.
Но нам с тобой приказано дожить.

Заданье выполнить – приказ один, Петруха.
Потом вернёмся, сможем отдохнуть.
Я дотащу тебя, не дрейфь, братуха!
Вот только рану дай перетянуть.

Она прошла с страною все горнила:
Потери, голод, войны, кровь и боль.
И до конца на полочке хранила
Коробки спичек и в тряпице – соль.

Год сорок первый. Последний экзамен.
Бал выпускной над страной.
Первой любовью мальчишка изранен.
Кружится вальс выпускной.

Где-то гремит. Далеко и не страшно.
Всполохи в небе ночном.
Видно, ученья. На крышах девчата.
Был ли тот вальс выпускной?

Капли дождя барабанят по крыше.
Стёкла в бумажных крестах.
Вальс выпускной уж затих. Только слышно
Стоны
в госпиталях.

Это не страшно, родимый, не больно!
Чуточку ты потерпи!
Сердце упало – мальчишка тот школьный.
Глаз из бинтов лишь глядит.

Платьице белое, то, на рассвете,
Было надето лишь раз.
Этот мальчишка изранен до смерти.
Год сорок первый из глаз.

Весна. Уже семнадцать в дверь стучится.
Петлицы в отражении зеркал.
А вечером в Нахимовском событье,
А попросту – большой курсантский бал.

А танцевать совсем я не умею.
Лишь в школе помню первый белый вальс.
И только поправляю портупею,
Что выдали, когда пришёл приказ.

Там будут медицинские студентки.
Там будет старших курсов блеск и лоск.
И в красном уголке у табуретки
Шагаю на три счёта вкривь и вкось.

******************

Сегодня в Нахимовском танцы.
Подружка сказала: «Идём».
Её мама гладила платья,
Зажавши булавочки ртом.

Вплела в наши волосы ленты,
Поправила тушь у ресниц —
«Вы, девочки, будьте скромнее»,
А в воздухе – пение птиц.