Мария Бутырская - Мастер пера. Выпуск 2

Трагическим изломом линий
На подоконнике цветы.
Изломанные, чуть живые цветы.
Чья злая воля вас срывала?
Какие руки рвали вас?
Жизнь – непристойнейшая драма?
Жестокий фарс?
Цветы – изломанным узором,
Несломленная красота.
Весна – трагическим изломом, весна.

Я прост как три копейки, я хотел,
тебе со всем неистовством поверить.
Но было всякое по жизни, был несмел,
Что б истину на практике проверить.
Лишь дивный взгляд пронзающий нутро,
и накосо зачесанная челка.
Преследовали в снах, и белое пальто,
то что носила ты еще девчонкой.
Твой взгляд меня сносил как взрыв,
и содрогались истины до сердца.
Я день не проживал, не воспарив,
и для взаимности была открыта дверца.
Во всем, в природе, в синих облаках,
твое незримое присутствие читалось.
И отступал в бессилье страх,
но ты ушла, и не осталась.
Я помню обреченные глаза,
когда ты пред уходом обернулась.
Остаться бы, но нет нельзя,
и в жизнь мою ты больше не вернулась.
С твоим уходом жизни круговерть,
во всем так мимолетно проходящем.
Местами мне напоминала смерть,
но берег памяти как прежде был манящим.

Моя горбатая бабуля,
и кот из плюша на окне.
Коня серебряная сбруя,
все отражается во мне.
Мы зеркала, мы отраженья,
мистерий проходящих снов.
Где все любовь и отверженье,
в одном котле, и разум нов.
Где все в заманчивых деталях,
как тетрис составляет мир.
В одних горизонтальных далях,
конструкциями черных дыр.
Моя горбатая бабуля,
как часть вселенной, так же кот.
И крепкая волна бликуя,
в тенистый ударяет грот.
И где-то там в одном сплетенье,
соединилось все во всем.
В каком то крошечном мгновенье,
нас озадачив волшебством.

Звук этих капель дождевых,
так монотонно бьющих лето.
Так надоедлив, что от них,
сбежал последний лучик света.
Густеющие облака накрыли город пеленою,
покрылись парки и сады.
Кристально чистою росою,
Сняв туфли ходит у воды,
девчонка с русою косою.
Рукой зачерпывает сны,
мечтами улетая к морю.
Ёе девчоночьи миры,
преобразуются в кристаллы.
В разнообразные дары,
но все девчонке этой мало.
В своем стремленьи все познать,
прочла строение дождинок.
и что такое благодать,
и руны синеоких льдинок.
Принцесса летнего дождя,
не снежная, но королева.
бегущая в пространстве дня,
навстречу испытаньям смело.

Огромный волк размером как туманность,
В клыках, со сломанным мечом храбрец зайчишка.
Волк кровожаден, в рыцаря костюме, – странность?
Но образ данный видит так мальчишка.
Он юн, он любит ужас, драки, комикс,
Судить ли нам его? Да никогда!
Пусть слушает, поет свой Роллинг-Стоунс,
Любовь к фантазии, к мечте, хранят года.
Сердца таких романтиков очищены мечтою —
Мечтой, безумно рвущейся в полет.
Одна секунда, две – и за чертою,
Бессилен страх и притяженья гнет.
Мальчишка тот, придумавший зайчишку,
Погибшего за правду в битве с злом,
Не новый ль Толкиен? Напишет книжку,
Не менее чудесную потом.

Да можно жить двенадцать тысяч лет,
постичь невероятное, но сложно.
Прожив так много не утратить свет, светильника души, но все таки возможно.
Так вот и свет ушедших рано мудрецов нам маяком из тьмы веков сияньем.
Сжигает маски лживых подлецов, а ищущих воспламеняет знаньем.