Дмитрий Щедровицкий - Прозрачное русло. Из стихотворений 2011–2018

Может быть, лучник? —
Да, копьеносец и лучник.
Может быть, лучший? —
Может быть, лучший из лучших.

Но предрассудка
Ревнивая власть
Бодрствует чутко,
Чтоб чувство украсть.

Может быть, рыцарь —
Верный, бесстрашный средь сечи?
Может быть, лица
Вспыхнули светом при встрече?

Только вот зависть
Горчила дела,
Правдой казалась,
Да в омут вела…

Может, не лишний?
Может, не сон и не сказка?
В жизни – твой ближний
И собеседник твой райский?

Только неверье
(На оклик смолчи)
Заперло двери,
И – в бездну ключи…

…Всё ближе погружение
В до боли яркий сон,
И новой крови жжение,
И чуждой речи звон.

Всё ближе пробуждение
В обратных зеркалах,
И в Жизнесмерть рождение,
И тела прежний страх.

И плач и содрогание —
Мы всё начнём с нуля:
Страстей круженье тайное,
И кружится Земля.

И всё до боли главное,
Что́не решив, решали,
Опять пред нами – явное —
На сумеречном Шаре…

О разность замысла и слов —
Иисус, крещаемый Предтечей!
Мысль проникает, как весло,
Во тьму – в текучесть вязкой речи.

И отражения обман
Двоит, но искажает волю, —
О ты, Креститель Иоанн,
В воде вас четверо иль двое?..

О львиная Танганьика,
Слоновья обитель – Кения,
Шипы, цветущие дико,
Пристанище вольного гения!

О, почему так отрадно
Тому, кто в снегах прозябал,
Вскипеть твоим зовом, Уганда,
Вдохнуть твой жар, Занзибар?..

Всё дело во взоре,
Который не видит Божественной сути,

Не чувствует море
За пеной и волнами, – не обессудьте.

И в слухе всё дело,
Который не чует молчанья за речью —

Той музыки белой,
Которой мы скорбь разноцветную лечим.

Всё дело в той мысли,
Которая ловит одни лишь обрывки.

Из Вечности – числа,
Из глуби безмерной – всего две-три рыбки…

И вот мы застыли
На Света и Тьмы роковом перепутьи,

Подобные пыли
Средь вихрей космических, – не обессудьте.

И мы, Божьи дети,
В сверкании звёздных миров – незаметны,

И слепы – во свете,
И в огненном хоре Бессмертия – смертны…

От зарницы негасимой,
Из воздушных связей слова,
Из глубин Сирени синей,
Ярко-розовой, лиловой, —

Вот откуда Всадник-случай
На предгрозье хмуро-пегом,
И за ним – братва созвучий
С дождевым притопом-бе́гом.

– Из котомки хлебец вынем?
– Нет, и так простором сыт!
И душа бежит под ливнем
В стайке строк своих босых.

…Ну, а мельника Яна – за что же?
За латинский обряд? Алфавит?
От балтийских лесов он отторжен,
Он к таёжным буранам привит.

Ворвались. Потащили. Избили.
Подписался пробитой рукой…
О, даруй мне забвенье в Сибири,
В безымянной могиле – покой!

Если нет справедливости в мире,
Есть молитвенник – печь растопить…
Только надо на века четыре —
В Посполитую тьму – отступить…

. . . . . . . . . .

…Вспомни: сватался парень к соседке,
И отказ так его распалил,
Что, подкравшись, на яблоне ветки
Он в осеннюю ночь подпилил.

Хруст и крик… Воздаянье? Вина ли?
Льдом сковало, пургой замело.
Сколько раз мы весь мир проклинали,
Где невинных преследует зло!

Но откуда же песня сквозная
Сквозь века и сквозь душу твою? —
«Я – не я. Вы меня не узнали.
Я и сам себя не узнаю».

День слепи́т. Вода живая.
В песнях, шутках весь Тифлис.
Вышел, всех нас узнавая,
Новым зрителям кивая,
Прошлый век из-за кулис.

Как недвижно время мчится
В фаэтоне впереди!
Губы сжаты, взор лучится:
«Если хочешь, всё случится,
А не хочешь – проходи».

Я хочу. Я весь – горенье
Пролетевшего огня.
Прочь разлука, прочь смиренье!
Возвращенье, повторенье —
Вот что в сердце у меня.