Станислав Граховский - Бежать. Стихи и проза

Всё вокруг то, что пропитано своей собственной историей может огульно приниматься или наделяться теперь уже моей интерпретацией, а может даже и сливаться с моей историей. Странно, но именно здесь возникает желание заполнить эту пустоту отсутствия самого себя каким-то творчеством, мыслями и делами. Каждый шаг там за мостом имеет совершенно новое и иное значение.

Осмысление наличия мостов снимает напряжение в обычной серой жизни. Ты уходишь от якорей, сдерживающих твоё Я, твои желания, твои планы. Ты вновь вспоминаешь себя того, кто стоял у истоков твоей жизни с желанием, чтобы всё несмотря ни на что и вопреки всему.

Сегодня ночью я перешёл десять мостов. И каждый из них напомнил мне самого себя, а не того, кто был кем-то иным и для кого-то другого.

Занесло меня в этой жизни по пути эритропоэза, да ещё благодаря влиянию эритропоэтина, получился из меня эритроцит. Не ну сначала я конечно был нормальным, а именно, нормоцитом, а потом понеслось поехало, стал ретикулоцитом и всё, приплыл, теперь эритроцит. Некоторые среди нас вроде даже радуются, что удалось им найти свою нишу в жизни, стать такими высокоспециализированными и классными специалистами, при этом они, к сожалению, как и я совершенно не понимают, зачем на определенном этапе нашего развития у нас забирается мозг, а равно с ним и множество важных для жизни энергетических органелл, например, рибосом.

А в общем лучше сначала по порядку. Зародился я, как и мои братья по крови, вот здесь смешно, но правда, в самых провинциальных областях человеческого тела, т.е. в ребре. Там и провёл свой счастливый ясельный период. Потом в период отрочества поступил я в селезёночную школу, где месяц в подмастерьях тёрся бок о бок с доживающим свой век мастером эритроцитарного бизнеса и гемоглобиновой логистики.

А потом началось. К выпускному загрузили меня под завязку гемоглобином и как говорится бери таскай. Сначала конечно мне показали лёгкие. Вот где дышится вольготно «чистый мёд». Но быстро, быстро, схватил побежал, где-то заработали миофибриллы, а наш хозяин-человек пришёл на работу. Бежим все толкаемся, кувыркаемся, кто вперёд и, кто быстрее. От нашей скорости и вся наша жизнь зависит, стоит зазеваться, и ты уже тромб и тебя либо съедят макрофаги, либо тучные клетки растворят, а и того хуже целый хозяин погибнет, а там одно гнилостное разложение впереди. Нас всему учили, мы всё знаем. Напугали так в школе эритроцитов, которая является и одновременно нашим кладбищем, что и подумать страшно.

На наших глазах по два с половиной миллиона наших собратьев в секунду умирало, а мы учимся, учимся, учимся, чтобы скорее в строй стать на их место. Уж очень мы нужны, как только сбой какой так анемия, а там тоже только чёрная дыра. Да и те, кто с непомерных по тяжести фронтов организма помирать приходили, уж очень страшно выглядели. Раздутые, колючие, чёрные, слипшиеся, серповидные, овальные, сферические или мишеневидные. Смотрим и ужас охватывает, что же с ними там происходит? Вот она жизнь и смерть эритроцита. А говорят, что большинство и до этого кладбища не доживают.

Самая чувствительная мы клетка, самая беззащитная, самая безсильная и безмозглая, а потому абсолютно бесправная. Редко кто отмеренные сто-сто двадцать дней проживает. А говорят, что есть клетки – нейроны, которые живут по девять-десять лет, я и цифр таких не знаю, не проходили, но к ним доступ раз и навсегда закрыт гематоэнцефалическим барьером. Для них говорят всё в первую очередь подают. Ой да ладно не моего отсутствующего ума дело. На чужой каравай роток не разевай.

Ладно, ладно, бегу спотыкаюсь о своих товарищей. Мне бы к капиллярам быстрее проскочить пока весь кислород не растерял по дороге. Бегу, думаю, кто и как там его разгружать то будет, в организме все клетки на перечёт. И так говорят на последней переписи т-хелперы мозг обманули, система свой-чужой сбита у них давно, так они сначала не знали, как раковых посчитать паразитирующих на теле, а потом и вовсе решили мозги обмануть, ну типа нету паразитов, все типа работают и пользу приносят. Но мы то везде бегаем все знаем, всех видим, вон они наших как работать заставляют, а сами спят целыми днями да жрут без меры.

Эх жизнь моя с трещиной на боку. Бабах и в капилляр со всей дури под давлением 120 мм рт. ст. это еще повезло, говорили в школе, что некоторых где-то и под большим давлением забивают. Бах, бах, бах, хочешь не хочешь лезь в дырочку, которая в четыре раза меньше меня. Сразу из привычной глазу формы в гантельку превратился. Два сантиметра капиллярного ада длились для меня целую минуту. Неееет, я передумал быть эритроцитом. Не для того меня мама пролиферировала…