Станислав Граховский - Что это значит? Стихи и рассказы о том, что с нами происходит

Банки и магазины без вывесок,
Запрещено, что вчера было можно,
Стоят бюрократы за нашими спинами,
И предлагают быть осторожным.
Как обозначился сразу комиссия,
Суд, прокурора проверки разные,
У них обострение, а не ремиссия,
Карманы набить государства драные.
У них поглощение того что создано,
А ты не хозяин, а только средство,
Ваша вина им давно доказана,
Тебе остаётся только детство.

Правды гвозди вбиваю в камень,
И как щенок моё сердце скулит,
В кастрюле борщ со свеклою варим,
Обычное дело – народ молчит.
Что ж был никем и никем станешь,
Так и живёшь оторви да брось,
Бреюсь. Станок, углы лица ранишь?
Чуешь это? Торчащую кость.
Слюною брызгать не хитрое дело,
Есть что-то твёрже, рука, нога,
Что же они? На протест не смелы?
Проще отлёживать жирны бока.
Будущее только страшит кончиной,
Время уходит, вдруг раз и нет,
Захочешь снова стать мужчиной,
Да только зачем? Есть борщ на обед.

Тысячи раз я менял свои ноты,
В надежде тщетной сыграть сонет,
Имею в этом опыт огромный,
Да что-то вот музык никак нет.

Ревёт мой голос, побеждая рояли,
Помноженный свистом и воем сирен,
Слышат уже все дальние дали,
Желание сердца любых перемен.

Огромный, с врагами меня вы померьте,
Никак не увидишь того клопа,
Кусают, воняют, не боясь смерти,
Но только твёрже моя рука.

Я разражаюсь громами, фамилия моя Граховский,
И эхо идёт с перезвонами, до самой далёкой сотки,
Бери мои молнии как электричество,
Может быть пригодится,
Хватайте качество и количество,
Водой родниковой умыться.

То маяком, а то трубочистом,
Приходится быть, извольте,
Делаем людей чистыми,
Вместо того отродья.

Фонариком свет добавляю рая,
Всем через ад прошедшим,
Кручу лучами, словно играя,
Для павших с душой неокрепшей.

Я говорю опять одно,
А думаю совсем другое,
И делаю, что верю, но…
Выходит, вновь и вновь иное

Концерт, симфония сознанья
Всё чаще бьют в колокола,
И тают после них желанья,
Уходят как в песок вода

Я дым, где нет огня живого,
Я пыль и прах лихих годин,
Мне и себя бывает много,
Туманом сплю среди вершин
Пытаюсь быть, ну что же тут такого,
Как колос из земли вставать,
И больше хочется обычного земного,
И у окна старинную кровать.

Трижды крещусь призывая веру,
В потоке низкой своей души,
Сегодня ноябрь, день первый,
И я переделать себя решил.

Толкаться, орать я уже пробовал,
В куче озлобленных споров грешил,
Хочется найти чего-то нового,
Стать незаметным в сибирской глуши.

Крылья сложил, только б моль не съела,
Иду коридорами вдоль дверей,
Ищу по вывескам своё дело,
– Думай, – себе говорю, – поскорей!

Желанную бурю убрал в сторонку,
Коленца судьба, вот-вот повернёт,
Спокойно, отставить разную гонку,
Всё по плану, идёт как идёт.

Заспанный глаз утомлённый текстами,
Щурю, вздыхаю, идти так идти,
Самыми странными и неизвестными,
Путями можно сегодня пройти.

Блеснуло «Аврора» и сердце забилось,
Вот всё о чём думал, о чём мечтал,
– Тихо, иди говорю мимо,
До залпов Авроры ты ещё мал.

Товарищ, скажи мне, ну кто же так строит,
Жизнь эту всю, – бесконечный развод,
И предо мною одни коридоры,
Конец декабря, закончился год…

Как смотрит мать на сына, что пришёл из зоны?
Быть может с укоризной иль обидой?
Чем дышишь ты? Взращённый на крови?
Как жил? Где ничего не происходит
И даже в жилах всё стоит.
Ты пробыл вечность где-то там,
А я её же дома,
Ты падал в ноги городам,
А я на огороде.
Всему конец, и много лет прошло,
Прости что очень много,
Не чую запаха котлет,
Не узнаю домой дорогу,
Прости пропал и сгинул я,
Устал от жизни слишком рано,
Не верю в то что есть друзья,
Не знаю, как любовь желанна.
Я телевизор не смотрю,
Не вижу в этом интереса
И как дурак в окно гляжу
Не веря, что вокруг лишь бесы.
Я видел и запомнил тех людей,
Которые уж двадцать лет в ограде,
И учат жить, спокойно без затей
Для главного чего-то ради.
Глаза я видел, тыщу лет сидят,
Сегодня лишь настало озаренье,
В них ангелы на небо улетят,
Оставив всё что было вечно бренным.