Георгий Печорин - Ну, ты даёшь!

На курьих ножках
Эйфелева башня.
Голубая дева
С ягнёнком
Над ней.
Сегодняшний день
Запечатан вчерашним,
В полёте бабочка —
Не бывает синей!
На картине Франция!
Новая родина…
Что Шагалу дала
И уют, и приют…
Ну, а та,
Где часть жизни дорогами пройдена,
Где она?
Там так птицы чудесно поют!
На картине пылает,
Та родина дальняя…
Город Витебск.
Считает: второй Париж!
Жизнь в нём тихая, скромная,
Не магистральная,
С видом красных в полоску
Горбатых крыш,
Вросших в землю зелёных
Домов кирпичных,
С мужиками, телегами
Наискосок.
С выражением лиц
Городских – не типичных,
Помещённых в бездушный
Идущий поток.
Но Париж! Ах, Париж!
Город сердца нетленный!
Город милый и добрый,
Красивый до слез!
В высоте сон-мечта
Пролетает над Сеной
В окружении белых
Пылающих роз!
Ах, какая ж любовь
Необъёмно большая
К этим двум городам
В счастье прожитых лет!
Париж – Витебск —
Единая радость сплошная.
Кто сказал, что единой
Дороги нет?!
Энциклопедия:
Чёрным по белому —
«Художник французский», —
Читаем мы.
Французский художник?
Французский?
Не русский?
Куда ж подевались России умы?
Марка Шагала —
Кудесника творчества,
Стыдно потомкам,
Теперь вспоминать.
Его фамилию,
Имя и отчество
Напрочь забыла
Родина-мать!
Он же был предан
До самой смерти
Ей: не забыл,
Прилетал, приезжал…
Сердцем внимал,
Разделял её беды,
Искренним чувством
Любви поражал!
В Париже, Нью-Йорке,
Сен-Поль-де-Ванс,
Не смог, не сумел
Распрощаться с ней.
Буйствами красок,
Витражный романс
Пел в соборном окне!
Деликатный, почтенный,
Тихий, застенчивый,
С кисточкой белых
Кудлатых бровей,
Добрый рассказчик,
Славой увенчанный,
Русский художник
Еврейских кровей!
Это Шагал!
Как тонка сила образа:
Летают в пространстве
Козлы голубые…
И птицы волшебные
Плавают в розовом…
И вновь в голубом
Замухрышки любые…
Художник любил
Синий цвет – удивительный.
На синем – зелёный
И чёрный порою…
И снова на синем,
Вдруг красный – пронзительный,
И жёлтый на синем,
С луной за горою…
А там все цвета
В окруженье оранжевом,
И глазу не сразу
Понятен сюжет:
Колотят кого-то,
Пока ещё заживо,
Смеются и плачут —
Неясен ответ…
Искусство Шагала
В созданьи метафоры…
В создании мифов,
И в их погружении…
И нас не волнует
Искривленность амфоры;
Волнует, откуда
Такое явление…
Строкою стиха
Чётко, просто и внятно,
А вот и Шагал,
Поясняющий нам:
«Мне кажется, я иду к вратам,
Иду вперёд, даже идя обратно».
…Таков художник,
И таков портрет!
Его холсты —
Вселенская загадка!
Но тем и дорог
Гения секрет,
Что нас пленяет
Хаосом порядка…
…Заснул он в доме,
Среди зелени Сен-Поля,
Заснул счастливым сном,
Как милое дитя…
С улыбкой нежной,
С тихим ветром в поле,
Заснул, взвиваясь в небо
И летя…
Мне ни убавить, ни прибавить боле…

Я удивляюсь: я же в стороне
От тех углов, в которых неуютно.
От тех проблем, что предлагают мне
Журналы и газеты поминутно!
Я не политик, не экономист,
Я не трибун, для кресла рвущий глотку.
Не собираю сплетен, в этом чист,
И не расшатываю бытом жизни лодку.
Я обыватель. Я доволен всем…
Я не в цепях: в своих желаньях волен.
Я не решаю сложных теорем
И что имею, – тем вполне доволен.
И всё же удивляюсь я порой.
О том, что мы, «наехавши оттуда»,
С еврейской светло-ясной головой
Здесь пребываем в должности верблюда!
Я удивляюсь, слыша тихий гул
С такой издёвкой, аж мороз по коже:
Те, кто сюда приехал, перегнул
Не только спину, но и гордость тоже…
Профессора, мол, улицы метут…
Конструкторы в домах подъезды драят…
Нас за своих сородичей не чтут…
В обратный путь путёвку предлагают…
Я удивляюсь, прочитав о том,
Что нищета с копейками в кармане
Купить не позволяет людям дом.
А обещанья избранных – в тумане…
Я удивляюсь, слыша каждый раз
Глубокий вздох печального молчания.
Схирут, арнона, свет, вода и газ,
Ведущие к нужде существования!
Я удивляюсь, как же это так,
Что отработав двадцать лет на взмахе,
Здесь говорят: на пенсию чудак
Выходит гол, в единственной рубахе…
Что старики ютятся где-то там,
В убогих комнатушках – в окнах ветер…
И может быть, примерно к ста годам
Получат хостель глубиною в метр…
Я удивляюсь, шёпотом убит,
Что на помойках спрятано богатство…
Я удивляюсь, что людей знобит
От лицемерья равенства и братства…
Я удивляюсь: им бы промолчать,
«Нет», – говорят, не опуская взгляда!
Я удивляюсь: мне бы закричать,
Завыть бы мне: ведь это плачет правда!