Макс Вэлл - Поэмузыка. Стихи

Мужик в телеге и поклажа.
От точки А до точки Б
им ехать. Механизм отлажен,
и поворотов нет в судьбе.

Всё было б так, кабы не случай,
который тоже есть закон,
причём достаточно могучий.
С ним не уедешь далеко.

Вагон – такая же телега,
а поезд – то же, что обоз.
И в нём небезопасно ехать,
в нём пролито немало слёз.

Но вот вопрос: где безопасно?
Спокойствия не принесёт
ни светофор зелёно-красный,
ни трап со взлётной полосой.

Так что же делать? Как же выжить?
В пучине дней не сгинуть как?
С рождения привыкли мы же
смотреть с земли на облака…

Ответ – в терпении и вере
в то, что всё будет хорошо.
Другого я, по крайней мере,
пока ответа не нашёл.

В поэтическом подполье 2 2 это, кстати, текст песни, демо-версию которой можно найти «ВКонтакте», в группе «Поэтика моего времени»
много радости и боли,
много разного такого,
в чём я вовсе не подкован.
Но спокойней там, и проще,
и легко, как летом в роще.
Ни на что там не похоже.
Я бы там полжизни прожил.
Выбираюсь я, однако,
из подполья, как из мрака,
чтоб от новеньких тенденций
ум бодрился, билось сердце,
в жилах не было застоя
и чтоб знать чего я стою.

Нет времени рассказывать.
Нет времени совсем.
Мы братья Карамазовы,
мы белки в колесе:
извечное кручение,
упущенный момент…
А городу вечернему
конца и края нет.
А я такой несобранный,
пойми меня поди,
и сердце по-особому
колотится в груди.
Смахну, пока стучит оно,
чуть слышно хохоча,
тревогу нарочитую
движением плеча.
Плохое настроение
сменю на позитив,
чтоб что-нибудь весеннее
смогло произойти.

Лишней становится ваза ночная,
и повышается минимум суточный,
если детишки вникать начинают
в горькую соль политических шуточек.

Новый протест – повод выйти на площадь
для лайкоголика 3 3 это тот, кто любит «лайки» и инфонарика 4 4 а это тот, кто зависит от нескончаемого потока информации ,
но нашу жизнь он не сделает проще.
Хайп 5 5 шумиха бесполезный врагу только на руку.

Шум не стихает меж адом и раем:
«Ой, караул! Ай, свободу блокируют!
Ох, самолётиками закидаем!
Ух, напугаем прямыми эфирами!»

В детстве я тоже пускал самолётик.
Кончилось детство. Осталось в песочнице.
Квакать лягушки остались в болоте.
Пусть себе квакают, если им хочется.

Не раскачивай лодку, в которой плывёшь,
не раскачивай лодку чужую.
Зачерпнёт лодка воду с лихвой, словно ковш,
и потонет. Ты не Иешуа,
чтобы, яко по суху, ходить по воде.
Он помог бы тебе, ты ж – не хочешь
хоть одно предъявить изо всех твоих дел,
отличающееся от прочих.
Если ты эту мысль до конца не поймёшь,
сам себе без притворства скажу я:
не раскачивай лодку, в которой плывёшь,
не раскачивай лодку чужую.

Как часто обесценивались дни,
когда я спал, усталостью убитый.
Но милосердный Бог меня хранил,
светили мне в пути Его софиты.
Лови тепло лоснящихся лучей,
покуда не подступит к горлу жажда.
Свет вечности – для всех, но он ничей,
он общий. Мы с ним встретимся однажды.
Мне каждая минута дорога.
Но странно: почему тогда я трачу
порой досуг на глупый суррогат?
Жаль. Дух мой не становится богаче.
Пока чердак скрывает кучу тайн,
найдёшь в подвале доброе едва ли.
Вся мудрость – в древних книгах. Почитай.
Поверь, они ни разу не соврали.

Когда поймёшь, что жил не так,
искал не то, ходил не там —
как снег, растает суета,
расставив мысли по местам.

И что-то доброе внутри,
не нарушая тишины,
воскликнет: «Человек, смотри!
Твой мир становится иным!

Смотри под правильным углом.
Преображается вокруг
всё, что тревожить лишь могло.
Кто был врагом – теперь твой друг.

Теперь ты можешь разглядеть
что видел лишь издалека:
идеи, вещи и людей,
минуты, годы и века».

Я ухожу, когда ещё темно,
и прихожу, когда давно стемнело.
А свет, в котором радуги семь нот,
я вижу редко, мельком, между делом.