Александр Карпов - Вверх по реке Оккервиль

Вам, пережившим голод, холод, —
Вам, дни Блокады пережившим,
Я памятный пою свой дифирамб.
И со слезами до земли склоняюсь!
Вам, отстоявшим Ленинград,
Что Петербургом был когда-то,
Я пропою и рондо эпитафий,
И цикл стихов в честь жителей блокадных!
Комок мне горло больно сжал, дышать
Нет силы – о Блокаде я пою!
Вы отдали за нас, потомков, – жизни!
Вы там остались – на Неве в снегах!
А мы благодаря Победе – живы!
И бабушек, узнавших ужас смерти,
Мы не забудем никогда. В сердцах
Вы будете всегда тем идеалом,
К которому бесстрашные стремятся…
Мы будем на блокадников равняться.

Непреодолимой и непоправимой
Связью, сопричастной с тайной страстью,
Я к тебе привязан, и невыразимо
Спит во мне невысказанно счастье.
Где бы ни был свет, и как бы он ни резал —
Я смотрю на ярус третий прямо и пою…
Думает толпа, что я пою нетрезвый,
Но слезу глотаю и мотив держу…
Что бы я ни делал, с кем бы ни общался —
Неотождествим с пьянством мой порыв.
Всё, что раньше пел, Богу посвящалось.
Пусть всегда звучит ангельский мотив.
Более, чем грусть… Менее, чем радость,
Всех нежней цветов, всех солёней вод —
Тайной страсти звук, и объем, и сладость!
Только от любви кто же нас спасет?!
Падают дожди, расцветают зори,
Звезд теченье возраст сводит нам на нет!
Только сердце музыке явственнее вторит,
И не страшен смерти бархатный рассвет.
В космос мы уйдем, и потусторонний
Наш обнимет Солнце вечный силуэт…
Улетим со сцены в мир любви бездонный,
На земле оставив грешный свой портрет.

У нас есть то, что скрыто от ума!
Оно весомо и легко одновременно,
Оно таинственно и явственно весьма.
Оно сменяемо – и неизменно.
У нас есть то, что зиждется во всём.
Чему закон еще нигде не писан!
Стен не любя, оно возводит дом.
Оно и страж, и врачеватель, и актриса.
Ей всё понятно, но ее понять
Никто на Западе не может!
Она должна то плакать и страдать,
То наслаждаться и корчить рожи!
Нигде покоя ей не отыскать,
И ей нельзя сидеть всегда на месте.
И этому название – дышать,
Трудиться, жить и говорить о чести!
Она, оно и он – то есть душа!
Душе никто приказывать не в силах!
Незримая, не стоит и гроша —
И не боится, вечная, могилы!

Весенний гам и музыка звучит очарованьем.
Шум вод – шум снега, тающего, и огни зарниц.
А солнце обольщает нас всемирным процветаньем,
Весна румянит людям краски лиц.
На небе птицы снова возвращаются,
В траве проснулись первые цветы,
А голос звезд колдует – и мечты
Во снах людей по-новому вращаются.
Растает снег, растает боль и грусть.
Колышется в тумане томность – нежность.
И ты – приход любви – как неизбежность,
Пусть всё изменит март, скорее, пусть.
Я вижу, как творится тот сеанс
Кино, которое нам позабылось,
И трачу на подарки я аванс…
Чтоб сердце вновь надеждою забилось.
Мне петь весны звучащий ураган
Всего приятней, слаще и важнее!
Бегу навстречу я весне быстрее —
И пью пьянящий страсти я туман.
Мне не дано нарисовать цветы,
Мне не дано летать подобно птицам…
Но плачу я, узрев весны черты,
Вернулся словно я из-за границы.

Как Афродита, по песку ты шла.
Волной морскою платье развевалось…
Амура в сердце мне попала стрела,
А ты шутила и смеялась…
Красивая, неукротима ты.
Ты разумом и страстью управляешь.
Как сумасшедший, я несу тебе цветы,
А ты меня всё время прогоняешь…
Но только ночь укроет небеса —
Сама спешишь опять в мои объятья.
Ты как безумие и как проклятье —
Но я на всё согласен для тебя.

Горячая пора любви – июль – жара и зной!
Ты рядом. Ты моя. И я навек с тобой!
Горячая любовь – июль – зной и жара!
Мы вместе снова с ночи до утра!

Один твой взор бросает в дрожь меня!
Соперничать с тобой никто не смеет!
Душа твоя как будто из огня!
Скажи мне: «Жду» – и я уже немею!
Но только ночь укроет небеса,
Ты снова надеваешь страстно платье,
Тигрица – укрощаешь ты меня —
Безумная любовь – мое проклятье…

Горячая пора любви – июль – жара и зной!
Ты рядом. Ты моя. И я навек с тобой!
Горячая любовь – июль – зной и жара!
Мы вместе снова с ночи до утра!