Александр Карпов - Вверх по реке Оккервиль

Как зов атаки.
Читали много,
Играть учились,
На Малой Охте
Мы воплотились.
И было ясно,
И было дивно,
Что Охта в сердце
Поет призывно.
Там наши корни.
Там наши предки.
И у рябины
Прекрасны ветки.
И Шаумяна цветут каштаны.
И ходим там мы
От страсти пьяны.
И на рояле играем гаммы.
И на паркете танцуем польку.
На Малой Охте мы вспомним маму.
Всего хватает – весны бы только!

Мы друзей на кухне собираем,
Мы вино и чай себе нальем.
И воспоминания нахлынут,
А на стол из шкафа нам грибочки вынут.
Память о себе и о друзьях
Мне дороже всех наград и благ.
Мы сидим на кухне все в мечтах!
Сердце бьется точно в такт…

Охта, Охта – сторона родная!
Рябины и березы, и кленовый листопад!
Дом родимый, я по тебе скучаю!
Ах, как бы детство вернуть назад?!
Наши бабушки нас тут растили,
Вечер дышит здесь
Родной тишиной…
Наша школа тут. Мы не забыли,
Что с Охтой сроднились мы душой.

Как мне возвратить те ночи-дни,
Когда гуляли мы здесь одни?!..
Вижу дом – не могу вздохнуть!
Время невозможно повернуть…
Снова соберем своих друзей.
Дружба крепче тлена и вещей!
Охта наша Родиною стала.
Нет ее прекрасней и милей!

Охта, Охта – сторона родная!
Рябины и березы, и кленовый листопад!
Дом родимый, я по тебе скучаю!
Ах, как бы детство вернуть назад?!
Наши бабушки нас тут растили,

Вечер дышит здесь
Родной тишиной…
Наша школа тут. Мы не забыли,
Что с Охтой сроднились мы душой.

Осеннее танго мне сердце порвет,
Тоска и страданье мне душу прожжет!
И Охту мы вместе с тобой воспоем!..
Ведь тут вдохновенья и счастия дом!..

Охта, Охта – сторона родная!
Рябины и березы, и кленовый листопад!
Дом родимый, я по тебе скучаю!
Ах, как бы детство вернуть назад?!
Наши бабушки нас тут растили,
Вечер дышит здесь
Родной тишиной…
Наша школа тут. Мы не забыли,
Что с Охтой сроднились мы душой.

Петербургский мой край неразгаданный,
Ты дождями и в ливнях спасаешься.
Ты церковною службой и ладаном
В моей памяти воскрешаешься.

В моей памяти ливнями, грозами
Воскрешается детства мелодия.
На Ростральных колоннах – Розы!
А на небе – святая Рапсодия!

В Петербурге так часто случается:
Непонятная грусть – весть печальная!
В небеса льётся песня венчальная
И на Невский ручьём разливается…

Дышит грудь – это память жестокая
Рукоплещет тоске всеобъемлющей.
Проплывают влюбленные женщины.
Ливень хлещет стеною высокою…

На каналах твоих и на набережных
Много жило убогих и набожных.
Только в тучах слова безутешные…
Только смыло водой судьбы грешные.

И под Сфинксом – как знак одиночества —
Пенят волны о смерти пророчества.
Над болотами чайки взвиваются,
С моряками навеки прощаются…

И балтийские ветры тоскливые
Ужасают дворцы горделивые…
И церковною службой, и ладаном
Память входит в мой край неразгаданный…

Ты дождями и в ливнях спасаешься.
Ты со мною в любви открываешься…
Ты, далекий мой город, с рождения
Стал звездой моего возрождения…

Семимильными шагами холод осени вбегает,
И рубинами рябину осень щедро украшает.
Бескорыстною печалью сердце плачет и смеется,
Ускользают в небо мысли, как от славы – полководцы…
И туманно, и беспечно будущее отразится
В платье желтом и осеннем из заплатанного ситца —
Томный голос, звонкий гомон раздается над полями,
И над рощами несется, над скирдами и церквами…
То пурпурно пламенея, то улыбкой апельсина —
Листья падают на землю складочками крепдешина…
Будто выпустила осень из бутылки ржавой джинна,
Стало тихо и пустынно в хижине простолюдина…
Караванами уходят в небо клинья птичьих «прайдов»,
Вечер, будто кинопленка, на глаза бежит, как слайды… —
Крутит в будке оператор фильм о прошлых заблужденьях,
О страстях, о чувстве нежном, обо всех грехопаденьях…
На столе собрали дети ягоды-грибы в лукошках,
А душа забыть не хочет, как скребут на сердце кошки!
Пахнет медом и… отъездом, и сырой землей прощанья… —
Ночь в глуши почти беззвездна! Плакать хочет мирозданье…
Обещанья позабыты, окна наглухо забиты —
И скрипит калитка грустно о судьбе, зазря прожитой!..