Збигнев Херберт - Господин Когито и другие

уж лучше Марк покой пошли
руку подай над мраком косным
в утлую лиру чувств пяти
слепой бьет неустанно космос
предаст нас космос астрономия
порядок звезд и мудрость трав
твое величие огромное
и мой о Марк бессильный плач

Этой стены
последнего что они видели
нет

известь на домы и гробы
известь на память

последнее эхо залпа
затвердело в каменные плиты
краткая надпись
выбита спокойной антиквой

перед нашествием живых
умершие уходят глубже
ниже
ночам жалуются в гулких трубах
выходят осторожно
капля по капле

и вспыхивают еще раз
чуть только чиркнет спичка

а снаружи тихо спокойно
камни известь на память
на углу аллеи живых
и улицы новый свет
под надменно стучащими каблуками
взбухает как кротовина
кладбище тех которые просят
холмика мягкой земли
хоть какого-то знака снаружи

Завещаю четырем стихиям [5] По-видимому, это стихотворение было толчком для стихотворения Ярослава Ивашкевича, посвященного Херберту: «Четыре стихии владеют миром…» (книга «Завтра жатва», 1963, русский перевод Н. Астафьевой см.: Ивашкевич Я. Сочинения. Т. 1. М., 1988. С. 309).
то что имел в недолгом владенье

мысль отдаю огню
пускай цветет огонь

земле которую любил чрезмерно —
бесплодное зерно моего тела

а воздуху слова и руки и стремленья
то есть лишние вещи

капля воды
то что осталось
пусть кружит между
землей небом

пусть будет дождиком прозрачным
снежинкой папоротником мороза
пускай не достигая неба
к долине слез моей земле

верность храня росой вернется
камень долбить капля за каплей

скоро верну четырем стихиям
то что имел в недолгом владенье

не возвращусь к источнику покоя

На первом плане видно
статное тело эфеба

упирающийся в грудь подбородок
подогнутое колено
рука как мертвая ветка

он закрыл глаза
отрекается даже от Эос

ее пальцы вбитые в воздух
и распущенные волосы а также
линии ее одеянья
образуют три круга скорби

он закрыл глаза
отрекается от медных доспехов

от шлема который украшен
кровью и черным плюмажем
от сломанного щита
от копья

он закрыл глаза
отрекается от всего света

в тихом воздухе свисают листья
дрожит ветвь тронутая тенью улетающих птиц
и только сверчок укрытый
в живых еще волосах Мемнона [6] Мемнон – сын Эос, богини зари, погиб молодым под Троей от руки Ахиллеса; по преданию, спутники Мемнона после его смерти обратились в птиц. В римские времена с именем Мемнона стали связывать две статуи в Египте (колоссы Мемнона), которые на рассвете звучали: это сын приветствовал появляющуюся на небе Эос.
убедительно возглашает
хвалу жизни

Нике прекраснее всего в тот момент
когда колеблется
правая рука прекрасная как приказ
оперлась о воздух
но крылья дрожат

потому что Нике видит
одинокого юношу
бредущего длинной колеёй
военной дороги
в серой пыли среди серого пейзажа
скал и редких кустов можжевельника

этот юноша вскоре погибнет
чаша весов на которой лежит его жребий
резко качнулась вниз
к земле

Нике страшно хотелось бы
подойти
и поцеловать его в лоб

но она боится
что юноша не успевший познать
сладость ласки
познавши ее
может быть побежит как другие
во время битвы

Нике поэтому колеблется
и решает в конце концов
остаться в позе
которой ее научили скульпторы
Нике стыдится минутного колебанья

ведь она понимает
что завтра на рассвете
должен лежать этот мальчик
с отверстой грудью
закрытыми глазами
и терпким оболом отчизны
под коченеющим языком

Вот он – Арион —
эллинский Карузо
концертмейстер античного мира
драгоценный как ожерелье
или скорее как созвездье
он поет
морским волнам и купцам заморским
тиранам и погонщикам мулов
у тиранов чернеют короны
а продавцы лепешек с луком
впервые ошибаются в счете не в свою пользу