Александр Шмидт - Утро. Полдень. Вечер

Там,
Где плачут кузнечики,
В меланхоличные спрятавшись травы.
Там,
Где звонко чихает день,
Простудившись на солнечном сквозняке.
Там,
Где поёживается тенями вечер,
Когда за шиворот ему
Прохладной светлой каплей
Скатывается звезда,
Там
Спряталось мое детство.
Во-о-он
Там.

Поле потрескивало,
Наэлектризованное кузнечиками.
Силовые линии ковыля
Развернули мое сердце
И оно
Странно задрожало.
Травинку зажал губами:
Обрыв связи.

Я сейчас один на белом свете,
Рядом бродят только сны и ветер,
Да зернится вечная полынь.

Ворон Калки, перепутав даты, —
Вечные мои координаты, —
Голосом пророчит вечно злым.

И полынь горчит, и вечный ветер
Бродит рядом, а моё тысячелетье
Прутиком транзисторным дрожит.

Одевал
В неволю сбруи
Дед коней.
В хомут,
Словно в деревянный нимб,
Входила голова коня.
А я
Глядел на небо
Синевы такой синее нет,
Синевы такой синее нет,
Синевы такой синее нет,
Нет
Таких планет,
Где синева синее!

Постелив охапку солнца,
Словно золото соломин,
Я лежу в обнимку с ветром
И слежу за облаками.

Тучными стадами бродят
Облака, и мне б хотелось, —
Всё забросив, с ветром вместе
Их пасти и быть счастливым.

След реактивный виден,
Грохочет космодром.
Но лыжный след Евклидов
Ведет нас в отчий дом.

По синей полусфере
Бежит отставший звук.
Мне мать откроет двери,
Опережая стук.

Руки мамы —
Тысячелистая библия
Моего бытия…
Вначале
Была мама.

Если мама плачет,
Если вздрагивают её худенькие плечи,
Она кажется мне
Маленькой девочкой,
Которая никак не может справиться
С большим горем.
Тогда я прижимаю её голову к своей груди,
И мы стоим так,
Пока большое горе
Не становится маленьким,
А маленькая девочка —
Женщиной —
Моей мамой.

Когда люди
Видят спящих детей,
Они становятся
Возвышенней.
Они тогда ходят на цыпочках.

Словно
Яблоня, —
Старуха
Стоит, опершись
На деревянную клюку,
И одаривает
Розовощекими яблоками сказок
Большеглазых детей.

Дул
Малыш на одуванчик —
Дед или баба?
Долго дул.
Дул юноша на одуванчик —
Дед или баба?
Долго дул.
Дул старик на одуванчик —
Дед.

Однажды
Вышла земная ось
Рядом с домом деда.
Дед решил:
– Чем не жердь!
И только стружка весело закудрявилась.
Славный вышел журавель.
И вода вкусная в колодце —
Люди пьют,
Про ось
Ничего не знают,
А деда словом добрым поминают.

Бахчи.
Солнце.
Дед.
Арбуз.
Счастье —
Красное смещение
На щеках
В спектре далекой галактики детства.

Вечером
Бабушка сливала молоко
В крынку
И мы с нею шли
На молоканку.
Через поле.
Поле пахло пылью,
Пыль пахла черствым хлебом.
Солнце было красным.
Я был маленьким.

Исчезают
Некоторые виды птиц.
Исчезают соколы,
Исчезают и журавли.
Исчезают даже метафоры —
Не ударят соколы
На великие стада журавлиные.
Даже памятник
Птице и метафоре —
Колодезный журавель
Исчезает.

Приходит вечер
Тс-с, спи – молчок!
Один на свете
Не спит сверчок.

Он озабочен —
Сны ль всем разнёс?
Чернорабочий
Надменных звёзд.

Потом за печкой
Сверлит – и рад,
Что в споре вечном
Он технократ.

Он не противник
Тебе, поверь,
День реактивный,
Ангарный зверь.

Раньше Ньютона
Закон всемирного тяготения
Знал
Майский жук.
Слепой
И тяжёлый,
Врезался в ХХ столетие
С отчаянностью камикадзе,
Прочитав вместо молитвы
Формулу ДДТ.
И
Нет майских жуков —
Зато под яблонями бродят Ньютоны.
Я не хочу быть Ньютоном
Я хочу стать яблоневым зёрнышком.
Крепким
Коричневым сердечком,
Которое стучит
Так часто
Осенью
Во мне.