Евгений Евзельман - Смех сквозь грёзы

Царь Соломон был мудрым, говорят.
Тогда вопрос: «На кой ему отряд
Из тысячи разнообразных женщин?»
Ужель не страшен тёщ калашный ряд?
В мечтах любой мужчина – Соломон!
И полигамен от природы он.
Но тысяча, по-моему, многовато.
Кошмаром станет даже сладкий сон!

Эта пословица многим известна.
Вечная мудрость магических слов:
«Если к другому уходит невеста,
То неизвестно, кому повезло».
Взглянем на это немножко иначе.
Скажем, сбежал перед свадьбой жених.
Может быть он для другой предназначен?
И ни к чему называть его «псих»?
Может быть он полигамен настолько,
Что выбирать для него выше сил?
Искренне любит и немку, и польку.
И говорит о любви на фарси.
Несправедливы те рамки закона,
Где моногамность превыше всего.
Вспомним, к примеру, царя Соломона.
Столько любви одному! О-го-го!
Скажете: «Это похоже на зависть?!»
Бросьте. Пустяк. Лишь обидно чуток,
Что одному всеми бабами править,
Ну а другому «сморкаться» в платок.
Это к тому, что порой непонятно,
Ибо с добром всегда рядышком зло.
Тысяча жён, безусловно, приятно.
Тысяча мам этих жён – западло!

Как все прекрасно в юной Галатее.
Но есть одно, важней, чем красота,
Что делает любовь еще сильнее.
Она, мой друг, с рождения сирота!
История любви веками скрыта.
Пигмалион – он просто муж, не зять!
Какое счастье в том, что Афродита
Не попросила тещу изваять.

«Не надо мне завидовать, папА.
У Вас такого половина царства.
Вы ж знаете, любовь порой слепА.
Нет от любви у докторов лекарства.
Ну что Вам безразмерное бельё,
Когда у ножки номер тридцать третий.
Ведь чувства – главное. Поймите, ё моё.
Важней всего, что есть Она на свете.
Нашлась моя Богиня красоты.
Я окрылён. Я счастлив. Я летаю!»
«Скажи мне, принц, её прокормишь ты?
У нас казна давным-давно пустая».

Всемирный женский заговор раскрыт,
И обвинения с мужчины сняты сразу!
Наглядно о коварстве говорит
Опущенная крышка унитаза.

Все неприятности от черта, не от Бога.
И суета, и вечная дорога.
Но как сказал бердИчевский еврей:
«Сварливая жена страшней намного!»
Выходит наших жён готовит черт.
И раз горчит слегка семейный торт,
Нам нечего бояться диабета,
Когда есть узаконенный «эскорт».

Мне нравится, что ты молчишь,
что, словно, не со мной.
Не слышишь голос мой и речь мою простую.
Весь горизонт закрыл прекрасный образ твой.
Тебе плевать, но я же протестую!

Нет, ты прекрасна. В этом спору нет.
Ты грациозна, как в стихах Хафиза.
И я бы любовался сотню лет,
Но ты закрыла ж…й телевизор.

Недавно я отправился в народ.
Не то, что мне уж так уж было скучно,
А просто изменил подход научный.
Душа в восторге крикнула: «Вперёд!»

Короче, я отправился туда,
Где жизнь кипит, где люди веселятся.
Где всё равно, кутить или влюбляться.
Где всякая условность – ерунда.

Так, праздно дефилируя в толпе,
Забрёл я в королевство шмоток «Зара».
Всё в зеркалах, солидно, без «базара».
И продавщицы Фиры не глупей.

Вот только не подумайте, что мне
Есть дело до моделей и фасонов.
Я не из шестицветных фармазонов.
Забавно жизнь понаблюдать извне.

Расположившись прямо у двери,
Как ржавый кнехт у старого причала,
Я лицезрел пикантное начало
Процесса «Если нравится, бери».

И повторялось всё один в один.
Сначала три экскурсии по залам,
Потом стандартное: «Я вовсе не устала».
И под конец: «Не можешь, посиди!»

У наших женщин тактика быка:
Измотанный противник – не вояка.
Пощады просит сломленный бедняга,
И тянется к бумажнику рука.

Закончив созерцательный процесс,
Я сделал шаг решительный на волю.
Как вдруг лицо, истоптанное болью,
Явило неподдельный интерес.