Евгений Евзельман - Оптимизация пессимизма

Однако, ветрено. Но это не причина,
Чтоб отказаться выйти подышать.
Иду, пинаю…
Слышу вдруг: «Мужчина,
Не узнаёте? Это я, душа.
Конечно Ваша. Ну а как иначе?
Есть кто-нибудь на улице ещё?
Здесь только я и Вы. А это значит,
Нам с Вами греться под одним плащом.

Тем более, что вариантов нету.
Не Вами и не мной заведено
Бродить на пару вдоль по белу свету.
Мы с Вами это целое одно.
Я это Вы, хотя и бестелесна.
Вы это я в плаще и без зонта.
Из-за меня Вам в кабинете тесно.
Я из-за Вас, как рана без бинта.

И маяться мы, вероятно, будем
До той поры, когда нас разлучат.
Нет, что Вы. Разлучат не люди.
Нас по веленью Свыше разлучат.

И слабо верится в объединенье снова.
Реинкарнация – такая ерунда.
Зато совместно сказанное слово
Нас точно возродит. Вопрос: «Когда?»

Я в комнате из тысячи зеркал
Души нетленной силуэт искал,
Наивно веря в тайну зазеркалья.
Но что нашёл я? Глупости оскал.
Из темноты мне кто-то строил рожи.
Он, как близнец, был на меня похожим.
Шалил, но за черту не заступал.
Смешной, нелепый, ветреный чуть-чуть.
Хотелось его хлопнуть по плечу,
Сказав: «Дружище, выключи балбеса.
Зачем тушить погасшую свечу?»
Вдруг перестав кривляться, он исчез,
Лишив меня и таинств, и чудес.
Он знал, что без него мне не увидеть
Души. Она и Бог, она и бес.

Я вопрос задаю себе снова и снова:
«Почему о душе у Хайяма ни слова?»
Не поверю, не мог Нишапури не знать,
Что душа всего сущего в мире основа!

По веленью души разжигаю камин.
Отражает картинку хрустальный графин.
Никого кроме нас в полумраке гостиной.
Этот вечер дарован нам Богом самим!

В этот вечер желаю тебе подарить
Те слова, без которых нельзя говорить
О любви и о том, что мне кажется важным.
Без которых нельзя в счастье дверь отворить.

Тебе станет известен мой главный секрет.
И, увидев моими глазами рассвет,
Ты узнаёшь, что это же ты – вдохновенье,
Из которого рифмы черпает поэт.

Для души это таинство словно магнит.
Ощутившего раз постоянно манит
Поднебесье. И можно Пегасом крылатым
Взмыть туда, где поэзию Муза хранит.

Позволь и мне, прекрасная Сапфо.
Пока молчит Алкей, вся эта сцена,
Она моя. Я буду говорить
О том, что дорого,
Что сердце мне тревожит.
Я, как и ты, о таинстве любви
Узнал от несравненной Афродиты.
Она явила мне твои черты,
Божественно-прекрасные ланиты.
Я ослеплён твоею красотой
И голосом твоим, что слаще мёда.
Мужчина – раб, ведь женская природа
Нас призывает жертвовать собой.
Сапфо, я верю, стало быть – люблю!
И беззащитен, как новорожденный.
Я, красотой твоею побеждённый,
Лишь о тебе единственной пою.
А ты? Сапфо, ты холодна, как лёд.
Тогда зачем ты молишь Афродиту
Мою гордыню превратить в стихи,
Пасть на колени нынче пред тобою,
И днём и ночью пламенной строфою
Просить тебя принять мою любовь?
Ну что же ты молчишь?
Теперь,
Когда ты получила, что желала,
Уж лучше смерть от твоего кинжала,
Чем равнодушный взгляд. Я снова пред тобой.
Сапфо, прошу, один лишь тёплый взгляд
Без алчности, без хитрости, без злобы.
Прекрасная, так дай же повод, чтобы
Мне вновь поверить в искренность любви.
Чтобы во имя истинного чувства
Боготворить создание небес.
О, женщина! Ты – Бог!
А может бес?

Мне писать о любви помогает Луна.
И нежна, и всегда романтична она.
Я смотрю на неё и без слов понимаю,
Этот шарм в одночасье лишит меня сна.
Да и разве уснёшь, когда радуга чувств
Будоражит меня целым миром искусств.
Тишина позволяет мечте проявиться,
А Луна интригует молчанием уст.
Очарованный таинством, еле дыша,
Ощущаю, как в небо стремится душа,
Чтобы вновь обрести состояние полёта,
Чтобы вновь целый космос в объятьях держать.
Понимая, Луна улыбается мне.
Знать сюжетом поэмы довольна вполне.
Я в восторге от действа, поскольку случилось
Это всё наяву, а не в сказочном сне.