Наталья Патрацкая - Серебряные стихи. Лирика

Пусть меня ломают возраст и невзгоды,
убегу с гантелей по крутым полям,
у любой погоды есть любви восходы.
А тебе любимый: «Здравствуй! Где ты там?»

Россия простирается под небом
так далеко, что взглядом не объять.
Но можно по ж/д ее проехать,
и можно самолетами обнять.

Поля, сады, леса и перелески,
огромные просторы рек и гор.
Над водами озер сверкают лески,
а кое-где над бревнами багор.

Идут века, года и солнце светит.
Дома взлетают прямо в небеса.
Они стоят, как памятник столетиям,
и в окнах солнце, как в глазу слеза.

Умнее люди, и стройней и краше,
за ними мудрых предков племена.
Цари, народ и родственники даже —
оставили на книгах имена.

Российские просторы прячут недра,
богаче их на свете не найти.
Медведи, кабаны, киты и нерпы —
всегда стремятся с выводком прийти…

Центральный дом литературы,
точнее ЦДЛ,
Он ловчий слов и пик культуры,
в нем много лик и дел.
Издательство – предвестник славы,
точильный инструмент,
его забрасывают лавой
синопсисов, анонсов лент.

Есть Самиздат – парник поэтов,
ростков миниатюр.
И конкурсы – Богов приветы,
как мода от Кутюр.
А вот сам Автор многогранный,
раздвоен он в делах.
Он – словом лечит сердца раны,
с фантастикой в мечтах.

Куда потом ему податься
с огромной кипой слов?
Да в Самиздат, конечно, сдаться,
тут каждый двух голов…
Но захожу волнуясь
в тот самый ЦДЛ.
Я фотами любуюсь.
Здесь мир поэтов цел.

Сурепка. Бабочки. Волна.
И за окном дары речные,
осока крепкая видна,
и гальки белые, сухие.

Вагон стоит. Окно в природу
открыто иве у реки.
Эх, подойти, нырнуть бы в воду.
И мотыльки. И мотыльки.

Еще немного. Путь неблизкий
через леса, поля, мосты.
И небосвод повсюду низкий
всегда один, под ним листы

природы дикой и домашней.
Платки в корзинах на еде.
Соленый плеск воды в Сиваше.
Наедине. Наедине.

Одна с собой, окном и ручкой
спокойно еду, налегке.
Еще чуть – чуть надену брючки,
И с сумкой выйду на руке.

Пронзительны лучи жары,
они впиваются мне в кожу,
и обжигают изнутри,
и превращают мысли в прозу.

Горит загар на коже красный,
и кожа пышет от жары,
но все равно песок здесь влажный,
и дети лепят с них шары.

И море разное такое,
с утра все смотрится до дна,
а позже забурлит волною,
медуза выплывет одна.

Она, как шар односторонний,
или как купол киселя,
и щупальца ее просторно
шевелят воду бытия.

Иду на берег. Их все меньше.
Не любят берег кисели.
Залягу в воду, станет легче.
Ведь я сегодня на мели.

Прозрачное море пронзают медузы.
Жара закупорила воздух и шлюзы.
Какой безграничный на море обзор!
Медузы почистили воду, прочь сор.
В душе очень пусто без добрых друзей,
как будто попала в чужой я музей.
Без связи с друзьями закрыт горизонт.
Остался на пляже заброшенный зонт.
Темнею на солнце, почти запеклась.
У солнца и моря своя в жизни связь.
А я? Все при всем. Поплыву средь медуз,
и сброшу я свой одиночества груз.

Природа просит позабыть
про войны и победы.
Пора бы современней быть,
и в климате есть беды.
Ау, кто космос потревожил
над Ржевом и Москвой?
А кто над Тулой расположил
пробел и атмосферы вой?
И почему так падки люди
на всякую беду?
Ведь если в космосе убудет,
сквозь дым дорогу не найду.

Воскресенье. День погожий.
Солнце. Море. И песок.
Ласточки у моря кружат
и летят под козырек.

Здесь их дом и птичий гомон.
Вновь бакланы над водой.
Они важные, их стоны
говорят: «А ты постой!

не ходи за птичьей стаей,
остров птичий не волнуй»!
Вон и чайки в море тонут.
А, нет! Всплыли над волной.

А в воде одни медузы,
бело – синие круги,
и круглы как те арбузы,
но их щупальца долги.