Иоганнес Бехер - Стихотворения. Прощание. Трижды содрогнувшаяся земля

Стараясь проникнуть в тайну взрослых, я срочно заболел ангиной. Я лежал в постели, и дядя Оскар пришел меня проведать. Он прописал мне компресс и порцию малинового мороженого. Я задал ему несколько «спасительных» вопросов, он размяк и выдал семейную тайну.

На второй день после приезда бабушки в Лейпциг дядя Карл, не закрыв душа в ванной, голый выбежал на улицу, и, схватив чей-то велосипед, покатил в суд. Велосипед, которым дядя Карл воспользовался для своего путешествия нагишом, принадлежал рассыльному из соседней булочной; в поднявшейся суматохе велосипед исчез, и пришлось возместить его стоимость. Дядя Карл ворвался в зал заседаний, откуда, воспользовавшись переполохом, чуть не сбежал обвиняемый — тяжкий преступник. Голого дядю Карла связали и отправили в психиатрическую больницу. Болезнь, которая привела к этому припадку, началась, в сущности, много лет назад, но вовремя на нее не обратили внимания и не лечили как следует. Подробнее распространяться на этот счет дядя Оскар не пожелал. На днях дядю Карла перевезли из Лейпцига в Эгельфинг, большую казенную больницу под Мюнхеном.

Кстати, я узнал, что у меня есть еще дядя, имени которого родители никогда не упоминали, — дядя Гуго. Лишь изредка в семье у нас заговаривали об «эмигранте». Он жил на Яве. Этот дядя, как выразился. дядя Оскар, не сумел сохранить в порядке доверенную ему кассу и в день, когда нагрянула ревизия, скрылся. Семья помогла ему перебраться за границу…

— В ближайшее воскресенье мы поедем в Эгельфинг навестить дядю Карла, — сообщил в заключение дядя Оскар. — Если ты выздоровеешь, мы и тебя возьмем. Иной раз один вид детей оказывает на такого рода больных благотворное действие.

Боль в горле мгновенно прошла, и на следующий день мне разрешили встать.

Отец сказал, что дядя Карл заболел от переутомления — усиленная работа подействовала на мозг, дядя ужасно страдает.

У Христины дрожали руки.

— Вот до чего люди доводят себя! — бормотала она себе под нос и роняла посуду. В кухне все перевернулось вверх дном. Полотенца висели на стульях, чашки кувыркались на плите, вилки спихивали на пол с кухонного столика грязные тарелки.

Отец и мать без конца толковали о предстоящих расходах. Дядю Карла следовало поместить в больницу сообразно его общественному положению. Дядя Оскар принес книгу профессора Крепелина о душевных болезнях. Отец отыскал в ней описание болезни дяди Карла и прочитал его матери. С такой болезнью можно прожить и десять лет, если не схватить, скажем, воспаление легких. Отец стал высчитывать. Умопомешательство дяди Карла грозило поглотить целое состояние.

В школе я с гордостью рассказал, что у меня дядя сошел с ума. Я сразу же оказался в центре внимания всего класса. Фек стал нагло врать, будто бы и у него двоюродный брат… Но я объявил, что в воскресенье мы поедем навестить больного дядю, и хвастунишка прикусил язык…

Эта воскресная прогулка отличалась от всех других прогулок прежде всего тем, что она имела заранее определенную цель: дом умалишенных. Обычно же, собираясь на прогулку, мы никогда не знали, куда, собственно, направляемся. Пока одевались, принималось решение: «Сегодня едем к Аумейстеру». Затем в ожидании матери, которая собиралась целую вечность и в последнюю минуту обязательно спохватывалась, что все-таки еще позабыла что-то, отец предлагал: «А не прогуляться ли нам сегодня по берегу Изара?» Когда мы наконец втроем спускались с лестницы, мама спрашивала: «Так ты не возражаешь, если мы зайдем за бабушкой и вместе выпьем кофе в Гофгартене?» Выйдя на улицу, отец окончательно решал: «Пойдемте к Китайской башне». Родители вступали в пререкания и в конце концов обращались ко мне. «Давайте поедем в Мильбертсгофен: там сегодня велосипедные гонки на первенство Германии. Дистанция — сто метров… Участвует Тадеуш Робль». Меня не удостаивали ответом. Еще несколько раз меняя направление, мы попадали наконец в Выставочный павильон, где отец заказывал одну бутылку лимонада на всех и мы съедали принесенные из дому бутерброды…

На этот раз я безропотно сносил все муки продолжительных сборов. Мама долго чистила на мне костюм. У нее куда-то запропастился карандаш для выводки пятен, пришлось отмывать пятна теплой водой, которую Христина держала перед ней в белой эмалированной кастрюльке. Затем началось «освидетельствование шеи». Мама намочила ватку одеколоном и стала энергично тереть мне шею. Перед самым уходом она обручальным кольцом провела по моему носу — нет ли на нем угрей.