Андрей Земсков - Колокольное дерево. Книга стихов

Нет, не бывает разлук на минуту, на вечер.
Если разлука – навечно. И даже при встрече,
Руку пожав, ощущаешь – расстались навечно,
Встретились поздно, другими, остались далече.

Время подкинет козырные новые карты.
Время обманет, но честно, – ты знал, что обманет.
Что ж ты стремился в поэты, в художники, в барды?
Все эти песни, картины растают в тумане.

Вот и стоишь ты на старой разбитой дороге,
Вот и не в силах шагнуть. Где найти эти силы?
Надо идти. Подгоняют пропетые строки,
Гонят мазки на холсте: будь уверенней, милый.

Ты же так смело писал о любви и о смерти,
Ты же всё знал о расплате за смелость такую.
Что же – иди и не бойся земной круговерти.
Время подарит тебе круговерть неземную.

Всё меньше нас на этом берегу,
Всё крепче держат нити Гулливера.
Подчинена иным понятьям вера.
Я ничего поделать не могу.

Писать и петь бессмысленно уже,
Кричать или шептать нет смысла тоже.
Дешевле стала жизнь, а смерть дороже,
И мира нет ни в мире, ни в душе.

Повремени, мой ангел, посиди
Вдвоём со мной на старой доброй кухне.
Пока над головой снаряд не ухнет,
Свети, моя коптилочка, свети.

Всё горше человеческий исход.
Во сне тревожно вздрагивают дети.
Блокадная зима на всей планете,
Стремительно стареет Новый год.

Всё меньше нас. И всё же – не грусти,
И всё же улыбнись, взмахни крылами,
Мой ангел, – ты всегда был между нами
Посредником и светом на пути.

Стикс подо льдом. А где-то в глубине
Горит свеча упавшею звездою.
Когда я стану дымом над водою,
Лишь ты, быть может, вспомнишь обо мне.

Слишком остро, конечно же,
всё это слишком остро —
Белизна снеговых широт,
синева высот.
Мы с тобой полетим
на какой-нибудь дальний остров,
Где нет сотовой связи,
где вязью пчелиных сот

Разукрашено солнце
смешнючее, в конопушках,
Где подёрнута влагой
старинных дубов кора,
Где из форта над гаванью
в полдень стреляет пушка,
А к полуночи входит в гавань
большой корабль.

Это лето, конечно же,
всё это наше лето.
Это мы предъявляем
разлукам закрытый счёт.
Слишком много зелёных листьев,
тепла и света
Никогда не бывает.
Всё время – ещё, ещё!

Ночь в окошках небесных
уже зажигает свечи.
Ни о чём не жалеть —
это всё для себя решить.
Слишком просто шагнуть
синеве и ветрам навстречу
И остаться на краешке мира,
и просто жить.

Вот и стало хорошо, где нас нет.
Стёрли память в порошок жернова.
Сколько зим, ты говоришь, сколько лет?
Между строчек проросла трын-трава.

Ни проехать, ни пройти… Что с того,
Что нам выпало летать между звёзд?
В океане есть один островок,
На который путь один – звёздный мост.

Там, на острове зима – не зима.
Там в ночи всё те же песни звучат.
Там шиповник, резеда, бузина,
И рассветом край земли не почат.

Там тропа тебя ведёт, как сестра,
Крепко за руку держа, – не споткнись.
Там ушедшие друзья у костра
Вечерами пьют, как прежде, за жизнь.

С ними холодно-тепло-горячо
Нам на этом берегу тишины.
Но внезапно тронет ночь за плечо:
Там, где нет нас, – хорошо. Где же мы?

Всё пройдёт, ты говоришь, всё пройдёт,
И рассвет перехлестнёт через край.
Мост качнётся – и звезда упадёт.
Загадай вернуться в срок, загадай.

Шторма утихают.
Она закрывает глаза.
Из рук её, выскользнув, падает на пол тетрадь.
Ведь должен же быть кто-то «против»,
где все – только «за».
Ведь должен же кто-то огонь маяка зажигать.

В портовой таверне гуляет фартовый народ.
Всевышний беспечно следит
за вращеньем планет.
А рында рыдает в ночи и на помощь зовёт.
На помощь зовёт —
и как будто спасения нет.

Зажала в тиски нашу Землю холодная тьма,
И колет шипами штурвальная роза ветров.
Но должен быть кто-то
ещё не сошедший с ума
В тоске сумасшедшей,
в безумии шумных пиров.

Она открывает глаза.
Здесь никто никому
Не должен, конечно.
Но кто-то стоит у руля.
И тоненький луч прорезает кромешную тьму,
И радостный крик раздаётся:
«По курсу – земля!»