Андрей Драгунов: Песок. Книга стихов

Песенка из репродуктора – какая-то ерунда,
скрашивает яичницу, чай – на завтрак…
запах из форточки – тоже, увы, еда,
что бесполезна утром, но так внезапна,
то есть – с душой и выдумкой для семьи…
видимо, в этом смысл семейной жизни…
видимо, так заботливые муравьи
и подбираются ближе, гораздо ближе…
чтобы дослушать утреннюю ерунду —
из репродуктора… стать на мгновенье старше
и проглотить назначенную еду —
из сострадания… Все-таки – лучше каша.

Кварталы, спрятанные под выбеленным песком —
ещё при жизни, ещё до того, как память
стала нашёптывать считалочку и стишок —
почти невидимыми, потрескавшимися губами —
не пропадают вовсе… не – с глаз долой —
время от времени крыши их – под ногами
вдруг появляются… и память сухой рукой
их расчищает, чтобы – уже глазами,
а не наощупь… попробовать разглядеть —
стать соучастником жизни – другой – вчерашней —
под обескровленной пылью, где умереть,
вжавшись в песок – не страшно… Уже – не страшно!
По черепице – глазами – почти рукой —
пальцами – стёртыми, то есть – без отпечатков —
медленно двигаться, будто бы – нет другой —
глазу картинки… расстроенная сетчатка —
перебирает узор – сквозь песок и пыль —
точно сквозь сито процеживает рисунок
с крошками памяти… камни, песок, полынь…
и соглядатаи с кучей пастушьих сумок —
по обнаруженным крышам. Кварталы сна.
Колокол, вдавленный – ниже – в сырой суглинок,
где, даже, пыль, из-за сырости, не видна,
не говоря – следы от чужих ботинок,
то есть – свидетелей… Только песок и пыль,
что остаётся сверху пустых кварталов,
так однозначно втёртых – и в сон, и в быль…
и, даже, в небыль – под шёлковым покрывалом —
от соглядатаев – с сумками наперевес…
Смотришь под ноги и видишь – песок и камни,
пыль и траву… Кустарник на крышу влез —
просто кустарник – не вымысел и не память.

Дверь открывается – сразу густая мгла…
и безразличие, спрятанное за шторой
от посетителей, чтобы никто сполна —
не осознал ненужность свою, с которой
к нему относятся… но пробую сделать шаг,
чтобы понять – куда темнота заводит…
и… безразличие. Глуп человек и наг!.. —
перед свободой, которая в переходе —
между входной и комнатой. Коридор —
длинный, пятнадцать метров – до пониманья,
то есть – до места, где человек и вор…
не привлекают особенного вниманья
и не мешают кому-нибудь – без труда —
переводить всё сказанное на русский…
из коридора жареная еда —
прямо из кухни – в комнату – по-пластунски,
по-воровски – вползает, как сон и бред —
глянешь в замочную скважину – видишь шорох,
светло-коричневый запах от сигарет
и… безразличие, спрятанное за шторой,
за старой вешалкой – там, где ещё вчера
существовала память… Воспоминанье —
старая куртка – выветренная жара…
и до беды заученные признанья —
о безразличии… исхоженный длинный пол,
старая вешалка и – никого, кому бы
был интересен означенный коридор…
вешалка, штора или для обуви тумба.

Пальцами осторожно по острию ножа,
чтобы почувствовать – только – какой холодной
может быть правда… и тот, кто её сказал,
даже, когда по лезвию – осторожно…
чтобы не быть – ни жертвой, ни палачом,
то есть – не душегубом – одним из многих —
быть в стороне, как будто бы ни при чём —
тенью кустарника, выросшего у дороги,.
между водой и домом на берегу
там, где уже не лодки – автомобили —
на острие – всё сказанное стерегут,
чтобы случайно об этом – не позабыли…
не перепутали, не спрятали под сукно,
то есть – в хранилище – между столом и пылью,
чтобы никто не видел в своё окно —
как это точно выглядит – жили-были.

В полдень темнеет, как поздно вечером.
Кошки сбегаются, выискивая укрытие.
Долгая засуха, выхваченная из вечности —
определяет, если не будущее – событие.
Быстро смеркается – вовремя, как по графику…
после полудня – в ста метрах – сплошное облако…
и сводки по радио – озвученная эпитафия,
если не жителям, то – точно – городу,
названному по имени, чтобы его запомнили —
ни ногой из памяти, по крайней мере – до ужина.
во время которого курица приготовленная —
кудахчет так, будто бы чем-то встревожена…
и уже – не поваром. Темнее до ослепления,
до потери назначенного ориентира…
Гроза, раздвинувшая границы маленького поселения —
до соседнего города – захватывает полмира.