Саша Вебер - Литературный оверлок. Выпуск №2/2019

– Ведь они все врут. Это эксперимент. Они делают из нас новых людей. Рабов, потребителей, как угодно. Миру кранты. Общество уничтожило «хомут» и теперь непредсказуемо.

Он говорил это все одной интонацией и без остановок. Его глаза были прозрачны но выражение лица пугало своей твердостью. Он был похож на пловца перед стартом. Его глаза выпрыгивали из орбит.

– Это ничего, что ты не помнишь меня. Это пройдет. Мы все ничего не помним после того, как нас отпускают «домой». Но я то знаю, я все знаю. Я знал все это еще до того как попал сюда.

Была абсолютно не ясна природу его слов. И тут все звуки пропали. Я слышал только свое дыхание. Он продолжал говорить, и удалялся от меня все дальше. Я будто оказался в до блеска отполированной трубе удаляясь, словно падая, только горизонтально. Почувствовав признаки невесомости – я отключился.

Меня разбудил смех, причем громкий и неестественный. Я лежал на своей койке в палате. Все мои соседи были на своих местах. Я не мог пошевелится. Руки и ноги были привязаны к железным краям кровати. На табуретке рядом сидела медсестра и широко улыбалась. Смеялись двое. Они лежали также привязаны и на головах у них были надеты некие картонные коробки от которых вели провода в аппарат, что стоял ровно по середине палаты. Моя коробка стояла на столе. Тут дверь раскрылась и зашел наш лечащий врач.

– Ну что, приступим, – он обращался ко мне – Ты пока не вспомнил меня? Ну чтож, давай я тебе расскажу снова в двух словах, что сейчас будет происходить. Видишь это устройство? Это мое изобретение. Я назвал его «эхо настоящего». Так как вы все здесь с одним и тем же недугом, это штука поможет вам вернуть себе единственно верное ощущение реальности.

Он сел на мою кровать, взял мою руку и начал слегка поглаживать ее.

Двое санитаров, которых я не заметил сперва, надели на меня коробку, и стало абсолютно тихо. Я почувствовал, как игла проходит сквозь кожу. Это было слишком чувствительно. Я даже ощутил как кожа сначала натянулась, как будто сопротивляясь и позже лопнула под давлением пустив инородное тело прямиком в вену. Я даже видел это все. Видел как в крови смешивается вещество синего цвета и окрашивает все в темно синий, почти черный. Все вокруг резко потеряло цвет, запах. Я растворился в темноте.

Какое-то время ничего не происходило. Я чувствовал только как по проводам утекает мое сознание. Описать это сложно. Просто понимание, что из меня высасывают все ресурсы здравого рассудка. Это чувство усилилось, сопровождаясь яркими вспышками и сразу после я оказался на улице. На площади. Приступ de javu такой силы, что можно было сойти с сума повторно. Я знал и видел эту площадь раньше. Совсем недавно. Знакомые запахи, веяние ветра, холод, сырость. Вокруг не было ни души. Слышно было только мое дыхание и усталое, почти больное дыхание ветра и резко я снова оказался в палате. Я почувствовал влажное белье и спертый запах вперемешку с липким привкусом во рту, словно после глотка очень сладкой теплой воды.

Опять вспышка и я снова оказался на площади. Но теперь все было иначе. Был ясный безоблачный день. Ветер еле дул без порывов, как будто некий большой вентилятор поддерживал один микроклимат. За старыми многовековыми домами ратуши врывались в небо разрезая его бесконечно высокие стеклянные небоскребы, от бликов которых небо становилось просто белым. Все вокруг имело прямые линии, абсолютно идеальные и ровные поверхности. Воздух был прохладно свеж и совсем немного увлажнен, именно увлажнен. Почувствовав присутствие я обернулся и никого не обнаружил за спиной, что не скажешь о том, что я увидел перед собой после. Через одно мгновение я оказался в толпе людей. Все они были одинокого одеты, одного роста (примерно на две головы выше меня) с слишком прямой осанкой. Над головой пролетело несколько самолетов. Медленно, плавно даже, и напоминали скорее малометражки с крыльями.

– Что происходит?, – спросил я рядом стоявшего и ужаснулся. Я не мог говорить. Вопрос возник в себе. Ну, абсолютно в себе. Я слышал свой голос. Хрипату, интонацию, даже как я касаюсь языком своего неба. Вокруг началось движение. Люди строем, сперва первые ряды, начали синхронно двигаться в том направление куда летели самолеты. А у меня в голове заиграла музыка. Я был уверен, что кроме меня ее никто не слышит. Этот бред усиливался. В небе появилось несколько радуг. Музыка, которая была похожа на ту, что играет в лифтах торговых комплексов, становилось громче и за ней, как бы позади неразборчиво, по нарастающей слышался голос, словно актер на сцене театра начинает свой монолог с шепота постепенно переходя на эмоцию.