Саша Вебер - Литературный оверлок. Выпуск №2/2019

– Рако, откуда ботинки?

– Я его чуть не задушил, – он кричал мне на ухо, шум стоял оглушительный.

– Что случилось?

– Они налетели на меня на вокзале… Один черный орал, что я зарезал его брата. Я ели отбился. Я снял с него ботинки.

Он был весь в рванье но в абсолютно новых ботинках.

Тут мимо площади пробежало десять, а то и пятнадцать наездников. Послышался взрыв, такой глухой, а за ним свист в ушах. Я не заметил как закрыл голову руками. Все также шел снег и я увидел половину людей лежащих на брусчатки. Кого-то ранило. Рядом горел угол дома. Со всех сторон на нас бежали люди. У всех в руках были палки, дубинки, куски арматуры. Я начал искать Рако. Началась паника. Под ногами уже были лужи крови, которых впитывал снег и превращал поле битвы в кровавое болото. Я спотыкался. Падал. Кто-то падал на меня.

«Сука, гаси эту мразь»! Голос в рупор оглушал и без того звеневшую голову.»

Я почувствовал, что лежу лицом в снег. Боли не было. Было тихо и все как в замедленном воспроизведении. Шапка была натянута на глаза. Встал на колени. Снял перчатки. Опять-таки без боли я дотянулся до головы и снял шляпу. Кровь полилась на глаза и звуки происходящего разом вернулись с режущей болью в области лба. Звон в ушах от взрыва усилился.

– Вставай, надо идти! Уносим нахер ноги! Хотя пошел ты…

Меня подняли и тут же бросили. Со второй попытки я смог встать. Вокруг царило безумие. Горы снега превращали все это в парадную Сатаны.

Мимо, сбиваясь с ног, пробегали люди в полном оцепенение. Крик отчаяния, вспышки огня, редкие выстрелы.

– Уходим отсюда!

Это был Рако.

– Все, не теряем времени, уходим, – сказал я и схватил Рако за рукав.

Тут послышалась автоматная очередь. Мы пригнулись. Люди хаотично разбегались, кто-то в панике врылся в землю.

Встал я уже один. Рако изрешетило от паха до рта. Кровь вылилась на сугробы всей своей краской. Прежде я не видел столько крови никогда. Он был в полуметре от меня.

– Встаем, бл*дь, встаем! – я тащил его тело метров пять. Кто-то меня схватил и потащил. За нами слышались выстрелы. Я падал. Мир перестал врать, поверил в правду, но стал врать больше прежнего. Стал врать про жизнь, а вернее про смерть. Конечно это рук дело большого брата. Затуманить мозг о «чистой правде», мол и смерть вранье. Все «забыли», что смерть – одета в ложь. Бояться смерти стало не актуально. Человечество подтолкнули к истреблению своими «чистыми» руками. Абсолютная правдивость заключается в том, чтобы в первую очередь сказать о страхе кончины. Высказать свое мнение об иммигрантах – это одно, для начала нужно создать их, позже почву для ненависти, а сказать, что СТРАШНО, в мире где сила играет первую скрипку – невозможно.

– Отпусти меня, отпусти, бл*дь, отпусти, я сказал!

Он бросил меня. Я лежал на снегу и видел толстые подошвы пробегавших. Закрыл голову руками. Кто-то, останавливаясь что-то орал мне на ухо. Кто-то, пробегая бил меня в область паха. Кто-то пытался меня поднять. Я лежал. Все стихло. Я чувствовал свой пульс. Встал. Просто встал и пошел по улице с походкой полностью целого и счастливого человека не обращая внимание на происходящие. Не поднимая ног я шел вперед. Меня огибал поток людей боясь словить случайную пулю или боясь быть забитыми до смерти палками или, если угодно, копытами лошадей с людьми в форме блюстителей ТАКОГО порядка. Последнее, что помню, глаза пробегавшего мимо совсем молодого парня. Его глаза были ясными, откровенными, трезвыми, избыточными, белыми. Он взмахнул рукой и я почувствовал как ноги подкосились.

Проснулся я от головной боли, а точнее от туго затянутого бинта на голове. Он стягивал мне виски. Я лежал на автомобильном пассажирском кресле в подвале оперного театра. Большое пространство напоминало госпиталь в рассказах Хемингуэя, вперемежку с наркопритоном. Отсутствие ограждений, всяческих перегородок, очень высокие потолки для низов такого величественно сооружения смешивало звуки со всеми вибрациями и создавало некие телевизионные помехи. Вокруг стояли столы с обугленными стойками покрыты черными мусорными мешками на которых были завтраки в картонных пакетах из-под вчерашнего ужина. Сотни пустых баллонов из-под воды, холодильники с откровенной коррозией, газовые плиты. Редкие колоны были покрашены свежей желтой вонючей краской, где уже были наклеены плакаты со всяческими лозунгами и профилями новых кумиров, но до ужаса узнаваемыми. Песок под ногами. Лужи разного рода, от мочи до подсолнечного масло. Диваны с торчащими пружинами и компании людей на них, что всхлипывая и захлебываясь соплями пили что-то из темных бутылок. Были еще другие. У догорающих покрышек они орали на не разборчивом языке, и поднимали вверх руки.