Наталья Гордина - Чертиниада. Дневники нечистой силы

По сыпучему гравию склона
Я спустился к полоске реки,
Над которою неба икона
Нависая, чертила пески
Одинокого берега. Рвался
Ветер в кронах коснуться руки.
Горизонт с очертаньем сливался
Веток ивы в порыве тоски.
Контур белого платья читая,
В сумрак листьев я тихо шагнул.
Дева, книги страницы листая,
Над водою склонилась. Прильнул
Вечер к косам пшеничного цвета
Поцелуем несмелым. Закат
Ореолом неяркого света
Красил туч пламенеющий плат.
Камень креслом служил дщери Евы,
Отражение зревшей у вод
Молчаливых зеркал под напевы
Заунывные. Стыл небосвод
В её синих зрачках. В тьмы объятье
Что-то, плача, шептала она,
Прижимая ладонью распятье
Скорбно к сердцу, страданья полна.

У пруда было сыро. Беседки
В полумраке читалось пятно.
Облепихи дрожащие ветки
Целовали небес полотно.
Мокрых трав ледяное дыханье,
Ветра плач в молчаливых ив
Кронах горестных – вот описанье
Пережитого. Всё ещё жив…
Шут, фигляр, беззаботный насмешник
Был я прежде, как Дважды Шестой,
Сын заблудший мой, ныне. Орешник
Облака попирали пятой,
Когда Фауста я на закате
Искушал в кабинета тиши
И в окна полустёртом квадрате
Сад виднелся. Бессмертной души
Обсуждали мы цену у ряда
Полок с книгами возле реторт
На столе. Чёрной магией взгляда
Доктор был очарован. «Ну, чёрт,
Весь я твой!» – он воскликнул, лишь кровью
Подпись вывел на мятом листе.
Ангел, с плачем склонясь к изголовью,
Прошептал: «Прощай, брат во Христе!»
И растаял как тень. Я остался.
Мрачный Фауст, нахмурясь, взирал,
Как забрал я бумагу. Мрак стлался
За спиной, где закат умирал…

Божественной мелодии рыданье
Наполнило тоскою мою грудь.
С подругой ночью отложив свиданье,
Во тьму аллеи я продолжил путь.
Таинственная музыка манила,
И я покорно следовал на зов,
Туда, где круг небесного кадила
Желтел средь туч загадочных оков.
И ничего мне не было дороже,
Чем этот сердце трогавший мотив.
И я дрожал. И не было той дрожи
Прекрасней чувства. Ветки опустив,
Игре внимали яблони. В тревоге
В пурпурных кронах ветер колдовал,
Следя, как тенью в полумрак дороги
Я следовал. Скучающий овал
Небес угрюмых в листьев акварели
Едва заметно взгляду проступал,
И кляксы луж потерянно серели,
Когда я в них копытом наступал.
Всё ближе, ближе. Наконец, у окон,
Раскрытых в сад, я замер, чуть дыша.
У пианино дева в белом. Локон
Щеки касался. Плакала душа
От предвкушенья с Богом скорой встречи
У лестницы, ведущей в райский край.
Ей ангел, руки положив на плечи,
Шептал на ухо горестно: «Играй
Же, грешных души пробуждая, к Богу
Чтобы свои направили шаги,
К небесной грани различив дорогу,
Хоть и не видно было бы ни зги!»

С кем не случается внезапного испуга,
Когда закат задумчивый ветвей
Касается и на скамье подруга
Сердечная сидит, и соловей
Поёт над роз раскрывшихся бутонов
Феерией пурпурною в тиши
Аллеи сонной среди ветра стонов,
Когда в порыве страсти две души
Стремятся слиться, стать единым целым
И губы тянутся застенчиво к губам
В глубинах сада, где мрак чёрно-белым
Крадётся змеем по стволам-столбам,
Что купол неба серый подпирают
Над головой, и хочется сбежать,
Но нету сил, и искры догорают
В глаз тёмных бездне, света отражать
Переставая тусклые оттенки
И отблески алеющих лучей,
И пальцы рук дрожащие коленки
Ласкают, тая в омуте очей?
Что, вздрогнули? Картина вам знакома?
Я сотни пар возлюбленных встречал
Под сенью клёнов поодаль от дома.
Я по глазам их, право, отличал
От тех, других, кому не ведом чувства
Огонь в груди, кто глух к призывам Муз
И отрицает магию искусства,
Как недостойный изученья груз.
Сия напасть меня не миновала.
И я к ногам Тринадцатой припал,
Слова любви твердя у покрывала
Опавших листьев, что чертил опал
Унылый солнца у размытой грани
Земли и неба, красотой пленя
Изящных черт, когда с тоскою длани
Теней угрюмых обняли меня.

Иероглифы лунного света
Мрак чертил среди пены морской
Арабесок волны, что поэта
Красотою пленяли, покой
Забирая и к морю любовью
Наполняя чувствительный ум,
Когда пурпурный луч к изголовью
Припадал на закате. Вновь дум
Был я полон. Исполнен страданья,
В вихре брызг завывал за окном
Горько ветер-бродяга. Свиданья
С ароматным стаканом с вином
Отменять я не стал, упиваясь
Терпким вкусом при свете свечей.
Полоса моря, с неба сливаясь
Чертой, таяла в бездне очей.
У камина средь бюстов и ряда
Гобеленов я в кресле писал,
И пленяя красой, как наяда,
Тусклый луч на странице плясал.
Как Синдбад бороздить океаны
Я б хотел, а не грешников в ад
Эскортировать. Дивные страны
Посетить, что секреты таят
Недоступные смертного взору
И ценней оттого в сотни раз
Для того, кто замыслил на гору
Каф взобраться и углями глаз,
Изумрудной скрижали касаясь
Хмурых туч, лик земли изучать
И, красою ее наслаждаясь,
Каждый день в дневнике отмечать
Парой фраз, пускай едких, читатель,
Но правдивых, не так уж давно
Пережитых, которых издатель
Не отвергнет, промолвив: «Смешно!»