Владимир Бенедиктов: Другие редакции и варианты (сборник)

Помнишь, Нина… Нет? Забыла?
Для чего ж и говорить,
Коль нельзя того, что было,
Нам на деле повторить?

Нина, помнишь те мгновенья,
Или времени струи
Возрастили мох забвенья
На развалинах любви?

Над морем гроза – так и брызжет огонь!
И вал то приляжет и пену раскатит,
То вскинется, вспрянет, как бешеный конь,
И, кажется, гривой до неба дохватит; –
И вот опоясана молний мечом
Строптивая влага взлетела смерчом,
Но небо далеко – и столб тот сердитый
Упал с диким воплем громадой разбитой.

Кончен ропот непогоды,
Улеглись морские воды, –
Где и след минувших бурь?
Зыбь блестит и дышит ровно –
И глядится в ней любовно
Неба ясного лазурь.

Так смертный, познаньем земли недовольный,
Из темного мира, из сени юдольной
Стремится всей бурей ума своего
Допрашивать небо о тайнах его;
Но ум, изнурив свои бурные крылья,
Во прах ниспадает, – напрасны усилья!

Стихло гордых дум волненье,
Сердце в тихом умиленье
Избирает веры путь.
Смертный к небу взор возводит,
И оно к нему нисходит
В успокоенную грудь.

За тучами солнце, не видно его,
Но там оно капли нашло дождевые,
В них блеск преломило луча своего.
И по небу ленты пошли огневые.

И ленты те стали цветистой дугой,
И эта дуга в своем ярком уборе,
К зениту подъемля изгиб свой крутой,
Концы погрузила в безбрежное море.

И радугой ясной мой взор уяснен,
И вид ее сердцу отраден и сладок:
Он мне обновляет минувшего сон –
Тот сон, опоясанный лентами радуг.

Мне памятны сумрак и тучи тех дней,
Но в тучах тех крылось блаженства светило,
Бывало, грустил я, но в грусти моей
Всё так многоцветно, так радужно было.

Как в каплях дождя, в сих слезах облаков,
Рисуется пламя лучистого Феба,
В слезах моей грусти сияла любовь
Цветными огнями сердечного неба.

О! не играй веселых песен мне,
Мой бедный слух напрасно раздражая!
Мне блеск их чужд, мне живость их – чужая,
Не для меня пленительны оне.
Где прыгают, смеются, пляшут звуки –
Они скользят по сердцу моему,
Лишь мощный вопль аккордов, полных муки,
Вторгается в объятия к нему.

Так вот она, вот музыка родная!
Она, скорбя, рыдая и стеная,
Святым огнем всю душу мне прожгла,
И там – на дне, на язвах замерла.
Играй! Играй! Пусть эти тоны льются!
Пускай в груди на этот внятный зов
Все прошлые страданья отзовутся,
Протекшего все тени встрепенутся
И сонная пробудится любовь!
Божественно! – Дыханья нет… нет слова…
Божественно! – Лей эти звуки, лей!
Еще! еще! – О, дай ожить мне снова!
Дай умереть под музыкой твоей!
Понятны мне, понятны эти звуки:
Вот – вздох любви! вот – тяжкий стон разлуки!
Вот – тихая молитва… вот – слеза…
Вот – звонкое надежды лепетанье!
Вот – ревности глухое клокотанье!
Вот – дикого отчаянья гроза,
И бешеных проклятий скрежетанье,
И хохота безумного раскат,
И вот – сверкнул кинжал самоубийцы…
Чу! – Божий гром!.. Конец! – Трещат гробницы…

Земля дрожит… Архангелы трубят.
Остановись!.. Струнами золотыми
Понятно всё ты высказала мне,
И, звуками исполнен неземными,
Я весь горю в торжественном огне.
Я в них воскрес, их силой стал могуч я,
И, следуя внушенью твоему,
Когда-нибудь я лиру обойму
И брошу в мир их полные отзвучья!