Александр Досов - Под чадрой

«НаФига нам без Фига, Коль с Фигами доФига»
Словарь российский я открыл,
Богатый и простой язык,
Все строки Фиг собой покрыл,
Фиг знает кто он этот Фиг.
Сидит верхом на Фиге Фига
И Фигой Фигу погоняет,
Написанная Фигой книга
На Фиге так и отдыхает.
Куда ни плюнь – сплошные Фиги,
С Фигункой Фиг на перекрёстке,
Фигарят Фиги в высшей лиге,
Фигуют Фигарей в напёрстки.
Нет в море рыбы ниФига,
Совсем Фиговая путина,
И на Фигу у рыбака
Висит Фигня как паутина.
А вот река неглубока,
Едва до Фига достаёт,
Зато в ней рыбы доФига,
И рак Фигней за Фиг клюёт.
Фиговая Фигура Фига,
А Фиглософия какая,
Без Фига никакого сдвига,
О Фиге ничего не зная,
А если знаешь доФига,
То на Фиг могут посадить
И оФигенные рога
На лысый Фиг пересадить.
Что делать, если Фиг тупой,
Да словно все три Фига вместе,
И наФиг нужен Фиг такой
Вмиг оФигеющей невесте.
Смотреть и грустно, и смешно
На этот Фиг Фиговый очень.
Его не Фиганешь в окно,
Не приФигуешь новой ночью.
Не Фиг – гофрированный шланг,
Создавший доФига проблем.
Фиговый маленький чудак,
Но с оФигенной буквы «М».
Россию Фигой не измеришь,
Фигни в России доФига,
Но если ты в Россию веришь,
То ей не будет ниФига!

Мы мирно жили, не тужили,
Семьёй и честью дорожили,
Мы старших чтили, не блудили,
Детей «в капусте находили».
Их белый Аист приносил,
Но видно больше нету сил
Всё знать, но ничего не ведать.
А хочется всего отведать,
Свободы, солнышко взошло,
И твердо в нашу речь вошло
Затраханное слово «секс».
И без него ни лечь, ни сесть,
И не упасть, и не подняться,
Не погулять и не отдаться,
Вся мощь и сила в секс-речах.
Как сталь в мартеновских печах,
Всё сексуально – лесть и месть,
Под секс попить, под секс поесть,
И сексуальная улыбка,
И сексуальный стан твой гибкий,
И сексуальная причёска,
Секс-грудь, накаченная воском.
И сексуальная походка,
И сексуально пьётся водка,
В секс-вечер тихий при свечах
С секс-ручками на секс-плечах,
И сексуально карта бита,
И сексуальная Лолита.
Не актуально слово шлюха,
За это ведь схлопочешь в ухо,
Не так поймут, не так оценят
И сплетни по ветру развеют,
А так понятно, сексуально,
Орально можно и анально,
Оригинально и приятно,
В открытую, и всем понятно,
Ведь секс особо сексуален,
Кто против – глуп и аморален.

И красоту в помойку превратить.
А можно, только очень осторожно,
Как ангелочка чёрта полюбить.
По полочкам все вещи расставляя,
Всё называть своими именами.
При этом, никого не оскорбляя,
Манипулировать, жонглировать словами:
Ну что за шнобель, точно чёрный ворон,
Могла же так природа подвести.
Но этим носиком, получше чем «прибором»,
Девчонку можно до экстаза довести.
И можно от «лохани» отвернуться,
Плеваться, морщась, гадость бормотать,
Или к «котёнку» нежно прикоснуться,
Румяный «пирожочек» приласкать.
Боишься к лохмам «пальчиком» коснуться,
Что можно от «лахудры» ожидать…
Как здорово в колосья окунуться,
Губами зёрна спелые срывать.
Косишься с отвращеньем на «гудок»
И что-то шепчешь про баранов и коров,
Но с наслажденьем «персиковый сок»
По капельке ты слизывать готов.
Лежит как чушка, только что не хрюкает,
И вымя по постели раскидала,
Котёнок пухленький, прижалась и мяукает,
Ты вся моя, а мне тебя всё мало.
Какая ж это всё же благодать
Валяться на тебе, как на перине,
Душою необъятное объять,
Петь о клубничке, ягоде-малине.
Ведь можно тупо отыметь и отодрать,
Да так что не отмыться, не забыться,
Плеваться и кого-то проклинать,
И умереть, чтоб больше не родиться.
А можно взять да и отдаться целиком,
Дефектов никаких не замечая,
Назвать репейник аленьким цветком,
Ласкать, шепча: «любимая, родная».
Любая грязь лечебной может быть,
Если её разумно применить.

Позвольте мне, я кое-что опошлю,
Надеюсь, что Володя нас простит.
Он посещал и Францию, и Польшу,
Иранцами он тоже не забыт.

Объездил экзотические страны,
Залазил куда можно и нельзя,
В него влюблялись даже обезьяны,
И крокодилы набивалися в друзья.

Но он хотел единственную ту,
Которая как Фигаро металась,
Ей, примеряя мысленно фату,
Душа за нею в горы поднималась.

Рассудок потерял он и покой,
Подглядывал за нею из-за шторы.
Мечтал, как шаловливою рукой
Поднимется по ножкам, словно в горы.