Андрей Коровёнков - Старая тема

Реальный мир, где места нет мечтам,
Где, что ни день – то гонка на пределе,
Воспринимается, как… где-то там…
И только здесь я – здесь на самом деле.

Сегодня я, пожалуй, и причин
Найти не смог бы, и представить даже,
Чтоб в смерч неописуемого ража
Без повода сорваться… Помолчим

О том, что раньше были столь легки
Такие срывы. Был же норов, братцы, —
Готовая в любой момент взорваться
Взведённая граната без чеки.

И в клочья разнести и всё, и вся,
Не ведая ни страха, ни сомненья.
А много позже горечь сожаленья
Являлась, груз раскаянья неся.

Конечно же, сегодня я не тот…
Что вы сказали? Годы виноваты?
Я – стар?.. Упало что-то на пол. Вот!
Чека! Предохранитель. От гранаты…

Снег с дождём. Туман. Густая млечность
Плотно занавесила окно.
Вечер постепенно в бесконечность
Перетёк замедленным кино.

Ход времён меняет расписанье?
У часов переменился такт:
Тик… Невыносимое молчанье…
И чуть слышно, через силу – так.

Неподвижно замерли, повисли
Звуки. В наступившей тишине
Сонные взлохмаченные мысли
Вяло бродят где-то в стороне…

Будто по артериям и венам
Медленно течёт не кровь… Елей.
Чай сегодня пахнет прелым сеном…
А у кофе привкус желудей…

Всё нормально. Сплин не бесконечен.
Погостит и удалится прочь.
Даже самый долгий зимний вечер
Незаметно переходит в ночь…

На ёлочных базарах людно
В мороз и в жуткую метель:
Жильё, где б не стояла ель
Под Новый год, представить трудно.

Замена ёлкам под вопросом:
Который Новый год подряд
Ненатуральный суррогат
Отнюдь не пользуется спросом.

Во избежанье кривотолков
Признаюсь вам, как на духу:
Зимой я в куртке на меху
Не синтетического волка.

В лукавстве нет большого толку.
На Новый год и Рождество
Куплю себе, как большинство,
Свежепогубленную ёлку.

Отгул… Не отдых, а досадный пропуск
В календаре. Не день, а… винегрет.
Забыл, что означает слово «отпуск».
И вспоминать желанья вовсе нет.

Мечтал бродить до одури по лесу.
Собрать душистых ландышей букет.
Да как-то не совпали интересы —
Мои, дождя и ветра. Спору нет:

И дома накопилось дел немало,
Но делать их в отгул я не готов.
И будних дней для этого хватало.
Естественно, не дней, а вечеров.

День – псу под хвост.
Мечты и планы – всмятку.
Желания – в утиль, во вторчермет.
У телефона кончилась зарядка.
И недоступен чёртов интернет.

Диван. И книга. Град горстями в окна —
О стенку, то бишь о стекло, горох.
И пусть. Не простужусь. И не промокну.
Диванный выходной не так уж плох.

Предпенсионный возраст – разве старость?
А что потом? Дуэт – мой быт и я?
Не скука. Не тоска. И не усталость.
Обыденность земного бытия…

А ведь уйду и я когда-то…
Уходят все. Когда-нибудь.
Туда, откуда нет возврата.
В последний раз. В последний путь.
Оставлю боль воспоминаний
Всем близким. Всем, кем был любим.
Любим без выспренных признаний.
Признанья – фальшь. Нелепый грим.
Святое чувство бессловесно,
Не терпит пышных громких фраз.
Где слов немного – чувствам тесно:
В движеньях рук, в сияньи глаз…
А боль… не будет слишком долгой.
Я обязательно вернусь.
Рассветным проблеском над Волгой,
Закатным заревом… И пусть
Твердят: возврата нет оттуда,
Забудь надежду, уходя.
Вернусь. Как маленькое чудо.
Невзрачной капелькой дождя.
Снежинкою. Ромашкой в поле.
Прохладным ветром в жаркий день.
Вернусь… Была бы Божья воля.
И это буду я. Не тень.

Семён Борисович весь день сегодня дома:
Терзаем муками, на службу не пошёл.
С утра страдает от похмельного синдрома.
Не помогает и забористый рассол.

И пусть огнём горит рутинная работа,
Растак, разэтак её, вкось и ввысь, и вширь…
Его грызёт неординарная забота:
Где раздобыть целковых двести на пузырь.

Сосед был должен… Но такая, блин, зараза —
Пропьёт бессовестно скорее, чем вернёт.
Впаять соседу фонари под оба глаза?
Так ведь здоровый… Будет всё наоборот.