Лейли Забавина - Фиалки тонкая рука

Макая кисть в туманный бриз,
И тихость зорьки полусонной,
Смиренный лик фиалки скромной
Нисходит на молочный лист.

Не буквы – лепестковый ряд…
Как выдох сердца дорогого,
Из новоро́жденного слова,
Струится лёгкий аромат.

И тонкий стан, и робкий взгляд —
Свиданья первого невинность,
Как первого цветенья дивность,
В весенний заглянула сад.

Что так душа моя тиха?
Откуда неги дуновенье?
Как будто пишет откровенье
Фиалки тонкая рука…

Как будто в зеркале стихов
Душа приют облюбовала,
Иль, может быть, себя узнала,
В изгибах нежных лепестков…

Я зову тебя нежно Россиею,
Благосклонно к тебе небо синее.
Рек величественность, даль озёрная,
Терпеливая и непокорная.
Всё сквернят тебя душами нищими,
Да лохматыми душат ручищами,
Промышляя устами бесо́вскими,
Над святыми дарами отцовскими.

Кто не ха́живал чистыми тропами,
Не лобзал твою землюшку стопами,
Не делился последнею крошкою,
Не черпал твои росы ладошкою —
Не понять им печали рассветные,
Как венцы призакатные светлые,
И о чём голосят птицы здешние,
Да пророчат в полях травы вешние.

Все старания эти напрасные:
Берегут тебя де́вицы красные,
И стеною сыны – добры молодцы, —
Духом светлым земля твоя полнится.
Пусть поют под твоими рассветами,
Птицы вольные душами светлыми.
Да хранит тебя небушко синее…
Я зову тебя нежно ― Россиею.

Порою, вглядываясь в дали,
Мы ищем рай за облаками —
Как часто мы не замечали,
Как много рая под ногами.

Среди стекающих мгновений,
Так ненавязчиво и скромно,
Вещает тайны вечный Гений,
Корон не ведая и трона.

В траве, растущей у порога,
В росе, как будто ниоткуда,
О, сколько неба, сколько Бога,
И незамеченного чуда!

Люблю туманов лёгкий шёлк
Да тихость утренней прохлады,
И звёзд стихающие взгляды,
Когда не день ещё – намёк.

Когда ещё закрыт бутон,
И шмель посапывает в лоне.
Полуоттенок… Полусон…
И мир вокруг в полупоклоне.

И можно тихий разговор
Слетевших ангелов послушать.
Откроешь дверь – и в росах двор,
Вдохнёшь глоток – и небо в душу…

Он рисовал её портрет…
Всё, что ненужным показалось —
Скрывал: убрал с лица усталость
И вместе с ней десяток лет.
Вот след беды, а вот слеза,
Застыла лёгкою морщинкой.
Убрал грустинки и смешинки.
И только серые глаза,
Не тронуты его рукой:
Он изменить их был не в силах,
Что кисть так тщательно укрыла,
В глазах смеялось и грустило,
Храня торжественный покой…

А помнишь, лето шелестело,
Смеялось красками и пело?
Тянулся к свету каждый колос,
Внимая неба чистый голос.

Бывало, выйдешь тихо в поле,
И вдруг заплачешь поневоле,
Обняв колосья, небо, звуки
И тянутся навстречу руки —

Как много рук, они повсюду —
Вот так бы люди, так бы люди…!
И ветер в поле волны гонит,
А ты стоишь в полупоклоне,

Как будто это сам Создатель
Тебе явился на закате…
Теперь златится колос спелый.
А помнишь, лето шелестело?

Как будто притихла осень,
Наряды свои отбросив;
Деревья, в могучей позе,
Стоят в ожидании вьюг.
Готовит зима этюды:
Она, как всегда, – с прелюдий;
И ветер холодный будит,
Ушедшую в сон, листву…