Павел Арский - Из поэзии 20-х годов

Надышали в избе, словно в бане,
От жары в лампе тухнет огонь,
Залихватским припевом мотани
Подмывает трехрядка-гармонь.

Смех и шутки налево, направо,
Лущат семечки с легкой руки…
Жмутся парни к девчонкам лукаво,
Зубоскалят в дверях мужики.

Вот гармонь загудела басами,
Волосами тряхнул гармонист…
Ой, не ветер играет с лесами,
Не осенний волочится лист, —

Скоком девки ударились в танцы,
Заходила изба ходуном.
Разгорелися щеки румянцем
У молодушек-баб под окном.

Зашептались по лавкам ребята:
«Почему не пройтись заодно.
Разве денежка наша щербата?
Разве удали нам не дано?..»

И пошли — зачастили вприсядку,
Аж ухваты в углу говорят…
Знайте, девки, мол, нашу ухватку,
Знайте наших веселых ребят…

Режет воздух каналья-гармошка,
Про потеху и пляс говоря.
А к замызганным стеклам окошка
Красной рожей прильнула заря.

О революция! Мой мрамор и гранит.
Резцом владею я. Резец мой верный —
слово.
Когда рабы труда рвут яростно оковы,
Громят врагов своих, — я с бурей сердцем
слит.

Жить! Жадно жить хочу! — мне юность
говорит.
Двадцатый грозный век, век битвы, век
суровый,
Свет человечества, — в его величье новом,
Как факел средь ночи, душа моя горит.

Жить! Страстно жить хочу, чтоб видеть час
расплаты
И счастье новых дней, что светит нам
вдали, —
Тиранов, палачей, поверженных в пыли.
Гремите ж яростней, восстания раскаты!
Преступный черный мир бьет в колокол
тревог.
О революция, труби в призывный рог!

Руками сжав штурвал железный,
На красной вышке броневой
Стоит и держит путь свой звездный
Мятежный, гордый рулевой.

Горбами вздулись смоляные
Под ветром свежим паруса…
Смешались с плеском волн стальные
Команды красной голоса.

Плывут к земле обетованной
Язоны наших славных дней,
И блещет им в дали туманной
Колхида прелестью своей.

Глаза горят у рулевого…
Надвинув серый капюшон,
Колосса он ведет стального
Под тяжкий град со всех сторон.

Упорных рук не опуская
В мечтах о вольности морей,
Не спит команда боевая
У огненосных батарей.

Фрегат ли, бриг бежит навстречу,
Пылая жалкою враждой,
Он гибнет сразу в жаркой сече
И прочь уносится волной.

Гроза сменяется грозою,
То в тучах небо, то ясно,
Но неизменною рукою
Все управляется судно.

Уже над водною пустыней
Сверкнув, как выстрел, с корабля
Прогрохотал в просторе синем
Многоязычный крик — «Земля!»

Завыли зычные сирены,
Как чайки взмыли вымпела,
Дождавшись светлой перемены,
Заря свободная взошла.

И кормчий, светом озаренный,
По успокоенным волнам
Повел стальные легионы
К далеким, чудным берегам.

Взметнулись к потолку стальные лапы
кранов.
На тросах приподняв готовый паровоз,
И, кажется, сейчас взлетит он, гордо канув
В сплетеньях галерей, приводов и колес.

Горят холодных солнц бесчисленные дуги,
На бронзе мускулов рождая бликов рой…
И плавны и легки, как рати древней
струги,
Вагранки носятся пылающей змеей.

У рельс, как муравьи, напружась,
копошатся
Чудес невиданных бесстрашные творцы…
И руки крепкие уверенно ложатся
На черных рычагов горячие концы.

Великий, вечный труд! Хвала тебе, омывший
Росой своею нас в горниле заводском,
И властною рукой в одно биенье сливший
И сердца тихий стук, и наковальни гром.

Быть может, кто-нибудь под тяжестью
удара
Падет средь грохота и говора станков,
Но тем дружнее мы усильем мышц и пара
В земное претворим узоры пышных снов.

Под пенье острых сверл и свист локомотива
Мы труд упорный наш согласно доведем
До той поры, когда под звук иных мотивов
По новому пути мы к новому пойдем.