Сергей Филиппов (Серж Фил): Свежий ветер в концовке прогулки. Ещё всё будет…

С той поры лет пяток просвистело.
Вот, решил князь узнать о коне:
«Вдруг, волхвы напророчили дело,
И убийцею конь станет мне?!»

Конь любимый (известно как стало)
Жизнестранствие кончил своё,
И давно уже полировало
Череп белый его вороньё.

Но какая-то странная тяга
Манит князя туд а поспешать,
Где его незабвенный коняга
Смог последний раз громко заржать.

Вот неделя проходит, и что же?
В Киев князя печально везут
И торжественно в смертное ложе
Тело, сильное прежде, кладут.

Что случилось, какие причины?
Князя, что ж, не смогли уберечь?!
Плачут женщины, хмуры мужчины —
На коварных врагов точат меч.

Но какие враги? Конь тот, разве,
Череп чей князь Олег пнул ногой?
Кто же знал, что в пустом его глазе
Змей живёт ядовитый и злой!

Он, конечно же, вылез и цапнул
Князя в голень, а, может, в икру.
Эх, Олег, ну зачем ты кон я пнул?
Проиграл чисто волхвам игру!

По Олегу вся Русь горевала,
Слёзы капали в бурный бег рек.
Только Ольга одна правду знала,
Да ещё – верный ей человек.

Трое суток он, спрятавшись в ямке,
Караулил у конских костей,
Смрад вдыхал, что сочили останки,
Но дождался он всё же гостей.

И, когда князь Олег ноздри сморщил,
Череп конский с презрением пнул,
Человек, из-под хвороста толщи,
Ядовитой иголочкой ткнул.

Вздрогнул князь: видит, змей уползает —
То безвредный, быть может, был уж —
Но об этом уже не узнает
Никогда хитрый доблестный муж!

Наконец-то вздохнул Игорь вольно!
Он судьбу свою благодарит!
Невдомёк простаку, что довольно
С ним судьба его рядом стоит!

Игорь был в годов оправе,
И, по меркам тех времён,
Называться мог бы вправе
Долгожительнейшим он!

Но зудит ещё в печёнке
Жажда славы и войны,
Он не хочет быть в сторонке,
Снятся воинские сны.

Да гудит ещё дружина:
– А, Свенельд-то, имец мзды,
Ведь ворует же, скотина,
Власти дёргая бразды!

Был у князя воеводой
Тот Свенельд, о коем речь,
Власти полною свободой
Он себя сумел облечь.

Очень быстры князя мысли —
Вот свою он кличет рать,
И, довольно скоро, вышли
В путь – деньжата собирать.

– Князе! – кто-то грит, – древляне
Вот уже который год
Платят очень мало дани,
Недовольствует народ!

– Сколько надо – столько взыщем,
Кто мы, рать али не рать?
Всё, что надо нам, отыщем,
Пусть попробуют дерзать!
Ну, а стены Коростена,
Коли будут выступать,
Раскатаем непременно,
Баб заставим выкупать!

Только речь зашла о бабах,
Приосанилася рать,
Будто бы смогла их запах
Среди леса обонять!

Но ещё езды немало,
Князь не юный, задремал,
И ему являться стало
То, что он позабывал…

Пред глазами, будто в яви,
Видит дяди грозный лик,
Кто же с ним сравнится в славе,
Кто же станет так велик?!

Был Олег великим воином,
Вещим звал его народ,
Дипломатом слыл достойным,
Рюриков прославил род.

Правда он Аскольда с Диром
Порубал – и был тем рад! —
Но возвысился над миром,
Грабанув святой Царьград!

Игорь при великом дяде
Бедным родственником слыл,
Хоть и в Киеве жил граде,
Но правителем не был.

Дядя умер как-то странно, —
Так пророчили волхвы, —
И извергнул Игорь планы
Из мудрящей головы.

Всем они известны, планы:
Первым делом – на Царьград,
Чтоб набить полней карманы —
Каждый воин будет рад.

Цель близка, желанна, зрима,
И покинут отчий дом,
Но, увы, удача мимо
Пронеслась, и всем облом!

Греки – хитрые ребята —
Начитались про Содом,
Что Господь его когда-то
Праведным залил огнём,

Прапрадедушку напалма
Без труда изобрели
И пожгли совсем бесславно
Игорёвы корабли!

Восвояси князь убрался,
Но, промчались год, другой,
И вторично он собрался
На заветный свой разбой.

Грекам Игорь – хрена горше,
И решаются они:
Откупиться будет проще
Без напалма и бран и .

А дружинники довольны,
Князя – хвать, да и качать!
Эх, да все б такими войны
Были, что ещё желать!