Сергей Филиппов (Серж Фил) - Свежий ветер в концовке прогулки. Ещё всё будет…

Рюрик!
Славный воин и храбрый варяг!

Твой отец был рубака и дурик,
Заменял ему мозги кулак!
Ты, племяшка, не циркай слюною,
А послушай, куда же я гну:
Рюрик сильный (с пустой головою)
Ни одну бы не выиграл войну!
Но, на счастье его, я был рядом,
Ненастырно советы давал,
К счастью, он понимал и был рад им,
Потому и в боях побеждал!
Ну, скажи-ка ты мне, Игорёчек,
Стал бы папа твой князем славян,
Если б я, не поспав много ночек,
Не придумал великий свой план?!
Будь хитрей хитрецов хитроумных
И жестокость держи в рукаве,
Но шагов избегай скородумных,
Прокрути их сто раз в голове.
Будь коварен и груб. Коли надо,
И предать можно – ежели впрок —
Но убей в себе жадности гада,
Жадность – это тягчайший порок.

Игорь – хоть и за папу обидно —
Всё же чувствует: дядюшка прав.
На глазах он мужает! Да, видно:
Наворочает дел, князем став!

На Руси нынче Киев столица,
Князь хотел так, и быть посему!
Здесь решил с Игорьком поселиться
Он уж лет двадцать пять как тому.

Раньше Киев был город свободный,
Над Днепром, гордый, мощно стоял,
Жили Дир в нём, Аскольд благородный,
И любил их народ, уважал.

Но Олег мог ли с этим смириться?
Чудный город и вдруг – не его!
Мы ж узнали: к чему он стремится,
Безусловно достигнет того!

Притворившись купцом, войско пряча,
Он Аскольда и Дира зовёт.
Но, известно, флиртушка-удача,
Кто наглее, у тех и живёт.

Два правителя Киева лихо
Обезглавлены твёрдой рукой,
Город занят спокойно и тихо,
Горожан не нарушен покой.

Так на практике Игорю дядя
Закреплял поученья свои.
Тот умнел, на жестокости глядя
Своей самой ближайшей родни…

Светят в Игоре взрослости краски,
И супруга-красавица есть:
Она Хельгой звалась по-варяжски,
Ольгой стала – в Олегову честь.

Ох, ладна, хороша эта Ольга!
Создал бог её не наобум,
А величия, грации сколько!
Но ценнее всего её ум!!

Да, казалась покорной овцою,
Но живут в ней и хитрость, и спесь,
Ну, а, хитрость скрестив с красотою,
Получаем гремучую смесь!

Сколько лет Игорёк жаждал бедный
В руки власть взять – как Рюрика сын —
Но Олег, старикашка зловредный,
Правит сам, хоть дожил до седин…

Как-то Игорь сидел, мёд вкушая,
Клюкву кислую в кислый клал рот,
Ольга входит:

Муж, новость большая:
Наш правитель собрался в поход.
А поход-то, ни мало, ни много,
Он решил совершить на Царьград,
А к Царьграду опасна дорога!

Пожелать ему счастья я рад!

Ты дубина, урод и тетеря!
Сколько можно сидеть, чуда ждать?
Нет, беру дело в руки теп е рь я,
Буду счастье сама создавать!

Ты о чем это, Оля, толкуешь?
Не понять мне речей твоих суть,
Зря ты к дядиной власти ревнуешь,
Может, срок его жизни – чуть-чуть.

Сколько лет ты твердишь эту фразу,
Не устал ли язык молотить?
Я Олега сгублю по заказу,
Ты – наследник, и должен царить!
У меня человек есть, мне верный,
Я пошлю его с дядей в поход,
И, поверь, что Олег этот скверный,
В Киев ножками сам не придёт!

Игорь рот приоткрыл в возраженье,
Но, подумав, не стал возникать,
Вспомнил дядино он выраженье:
Если впрок, значит, можно предать!

Ольга в злости гуляет по брегу —
Не сбылась правота её слов:
Цареград платит дани Олегу,
Он же сам, хоть и стар, но здоров.

Как, княжна, ты, коль злишься, красива!
Взгляды хлёсткие, жесты резки,
Так упруга и явна та сила,
Что любого порвёт на куски!

Но была б наша Ольга собою,
С неизбежностью жизни смирясь?!
Нет, пожертвует даже главою,
Чтобы правил её любый князь!..

Как-то, с Киевом вблизь, кочевали
Волхвы малой, но дружной толпой,
И они-то Олегу сказали,
Что с его, мол, знакомы судьбой.

И по их, по волхвов речи гладкой,
Хочешь, смейся, а хочешь, заплачь,
Жизнь легла вот такою раскладкой:
Верный конь будет князю палач.

Посмеялся Олег над волхвами:
Не пужайте, мол, чушь здесь поря,
Наградил щедро магов дарами
(Но коня всё ж убрал втихаря).