Helga Dunay - Лимерики в истерике. Лирика души о прозе жизни

Ведь всё, казалось бы, прекрасней всех.
Но от чего обида точит душу?
И я бегу ко всем, бегу от всех,
Боюсь сказать тебе, как ты мне нужен?

На пальце обручальная петля
Не поменяет истиной причины.
Той, почему я выбрала тебя.
Той, почему ты стал моим мужчиной.

Я не могу теперь начать писать.
Не помню тех глаголов и причастий,
Чтоб всю любовь словами передать
Огромную, не разделяя части.

Я маленькая девочка, я спряталась в кармашке —
Укрой меня, пожалуйста, от злого барабашки.
Я ледяные пальчики засунула подмышки…
Спят девочки и мальчики, и плюшевые мишки.

Я маленькая девочка – две рыжие косички,
Подальше в сумку спрятала рабочие таблички.
Поближе к тебе хочется: тобою не напиться,
Я – фея в башне замковой, а ты – мой добрый рыцарь.

С тобой тепло и сказочно, уютно и спокойно.
С тобою злобное не злит и больное не больно.
Я только твоя девочка. Укрой меня в кармашке.
Люблю тебя. И не боюсь с тобою барабашки.

А мне без тебя не вкусно.
Ни чай. Ни по жизни. Грустно.
И под диафрагмой пусто.
И холодно изнутри.

Ты пахнешь теплом и домом.
Так мало еще знакомы.
Но толку стелить солому?
Я прыгнула: раз-два-три!

Там, под диафрагмой – сердце?
И ключик от той дверцы?
Я под одеяло греться
К тебе… Поцелуй в бровь…

А выстрел контрольный – в душу.
И ты мне теперь нужен.
Чтоб вывернуться наружу
И губы кусать в кровь…

А мне от тебя нежно.
И страстно. И безбрежно.
От искренности небрежно
Слова подбираю.

Да все и без слов словно
Условилось безусловно…
Дышу глубоко и ровно.
Люблю тебя. Знаю.

Коснуться губ губами или взглядом
Ловить твой взгляд? Касаться пальцев рук?
Когда мы вдруг окажемся так рядом,
Что будет слышен даже сердца стук…

Мне кажется, я задохнусь от мига,
Который был как сон чужой далек.
За встречей – ненаписанная книга,
И сердце бьется словно мотылек.

Глаза зажмурю, задержу дыханье,
И ты ворвешься вдруг ко мне извне…
Последние мгновенья ожиданья:
Желание со страхом наравне.

Наступил июнь. Прозрачна ночь.
В полночь лягу и не сплю до двух.
Словно в школе девочка – точь в точь,
Вновь рифмую свои мысли вслух.

Подойду к открытому окну.
Мне споет – так громко! – соловей.
Карандаш, блокнот, и зачеркну
В нем еще один прошедший день.

Словно в школе девочка – дышу
На стекло и, как в пятнадцать лет,
Твое имя пальчиком пишу,
С вензелями оставляя след.

Утро. Юбка. Шпильки. В пол педаль.
На работу. Встречи. Ланч до двух.
Но меня уже уносит вдаль —
Взгляд цепляет тополиный пух.

И я снова, как в пятнадцать лет,
Буду на бумаге выводить
Твое имя. И в сердечках след
На контракте вместо «Утвердить»…

Наступил июнь. Прозрачна ночь.
Кружит ранний тополиный пух.
Влюблена, как школьница, точь в точь,
И рифмую свое счастье вслух.

Проснулась за полночь – сбоит дыханье —
Во сне мы были только что близки…
И рвет на части тело от желанья,
А сердце бьет в осколки от тоски…

Еще спросонья сладость поцелуя,
Казалось мне, застыла на губах.
И тело, все условности минуя,
Летит туда где Будда и Аллах…

Пульсируя, уносит в неизвестность
Остатки наваждения и сна.
И лишь подушки белой бесполезность
Со мной. И за окном моим весна.

Поплакала в подушку… отошло…
А утро вечера и впрямь мудрее,
Спасибо, что два месяца прошло
На счастья и влюбленности аллее.

Не надо уходить со мной на «Вы»,
И мерить там, где надо было резать.
Нет, мы и правда были влюблены.
Но я не фея. Даже не принцесса.

Спасибо, ты поднял меня со дна,
Я снова на плаву и вижу русло.
Не мама, не невеста, не жена —
Я лишь твое запутанное чувство.

Мне кажется, что я тебя люблю,
Хотя мне страшно и с собою спорю,
Но – в плаванье большому кораблю
На борт любовь – к несчастью или горю.