Вера Дмитриева - Последний лед. Стихи и проза

в дивную тайну проникла глубоко.

Что ж ты, душа моя, не восхотела

стать восхищенно вместилищем Бога?!

Она читала библию, то место,

где сам пророк Исайа говорил:

«Родит дитя невеста безневестная,

и назовут его Эммануил:

Она, молитве предаваясь жаркой,

мечтала эту Деву увидать,

и быть рабой, последнею служанкой

Той, кто Христа способна миру дать.

Вдруг по лицу как будто дуновение,

шум крыльев, звон и светозарный лик,

так ангел, что принес благословение,

перед Марией-Девою возник.

И Та не испугалась, не вскричала,

ведь он и раньше с Нею говорил.

Блаженный миг, Истории начало —

Благая весть.

Архангел Гавриил

промолвил: «Ты зачнешь во чреве сына.

Ты обрела у Бога благодать».

Она смущенно лишь одно спросила:

«Не зная мужа, как смогу зачать?».

Постигнув волю Божию, Мария

и жизнь, и душу отдала Ему,

ответила, сомнения отринув:

«Да будет Мне по слову твоему».

Благоговейно очи опустила

она, благословенная средь жен,

и Слово невместимое вместила.

Так для людей светильник был зажжен,

что разбудил их заспанные души,

и мрак безликой смерти разогнал.

И Бог, Кто царство темное разрушит,

в Ней, безневестной человеком стал.

Сыпет снег и ветер воет,

ночь темнее всех ночей.

В храме стойкий запах хвои

и медовый дух свечей.

Здесь и золото, и мирра,

и рождественский покой.

Будто два различных мира —

храм и то, что за стеной.

Мир стучится к нам упрямо

и смущает естество.

А в вертепе в центре храма

дивный образ – Рождество.

Счастлив тот, кого к истоку

и сегодня и тогда

привела к Живому Богу

путеводная звезда.

Имя, пережившее века,

утвердилось у людей российских.

Имя, голубое как река,

что течет среди лугов росистых,

напоенных ароматом трав,

горькой их лечебной благодатью.

И звездой серебряною став,

имя блещет над речною гладью.

Как оно тогда звучало там,

где родился Иисус Спаситель?

Тихо звал Иосиф: «Мариам,

проходи, хоть и бедна обитель,

все ж она спасает от ветров.

Есть пещера, хлебушек, водица.

Мариам, вот ясли для волов

с мягким сеном. Может, пригодится?».

Мариам, Мария – светлый звук,

и Она, услышав в ритме сердца,

вторящий ее сердечку стук,

без истленья родила младенца.

На небе звезды, будто зерна хлеба,

они взошли надеждою, когда

в тот колокол сияющего неба

ударила подвижная звезда.

Она пришла с Востока к Вифлеему,

за нею мудрость – древних знаний дочь.

Дышала и жила в земных пределах

Святая ночь, Рождественская ночь.

Спокойно спал, посапывая мирно,

Царь, Человек и Бог. Всю жизнь потом

хранила Мать и золото, и смирну,

и ладан, и пророчества о Нем.

О чем тогда молилась Приснодева,

клонясь над Сыном, Господом ее?

О, эта ночь, рождественское диво,

вертеп, так непохожий на жилье!

Но прежде чем волхвы вошли с дарами,

привел Архангел пастухов сюда.

Так всех богатых и премудрых ранее

пришла к Нему святая простота.

Тепло младенцу. В яслях не застынет

спеленатый Марией в первый раз.

А тот, кто после возопит в пустыне,

полгода уже пробует свой глас.

Был тихий вечер, воды Иордана

катились, омывая сотни тел,

и в сумерках фигура Иоанна

бесплотною казалась, словно тень.

Белели в полумраке чьи-то лица,

Креститель темен от загара был,

и плотная верблюжья власяница

его скрывала.

Поднимая ил,

текла река.

По берегу ступая,

к нему шел Некто, светом окружен.

Не видела его толпа слепая,

Предтеча видел, и смутился он:

«Я недостоин даже наклониться

ремни его сандалий развязать!

Ты ль от меня!?

Я от тебя крестится,

Сын Божий, должен.

Мне ль тебя не знать?!

Ведь прежде, чем глаза мои узрели,

и «Радуйся», – произнесли уста,

душа взыграла, как дитя во чреве,

услышав приближение Христа».

«Оставь теперь, – сказал ему Мессия, —

сейчас исполнить правду надлежит».

И в воду ноги погрузив босые,

он ждал: волна омоет, набежит.

Встал Иордан и даже вспять пустился,

внезапно отразив Священный Лик,

и белый голубь плавно опустился,

и дивный свет из темноты возник.

И голос с неба эхом и повтором

вдруг зазвучал ритмично, словно стих: