Мария Визи - A moon gate in my wall - собрание стихотворений

Гора, покрытая ковром зари и юга,
и северная дикая скала…
И нам с тобою не видать друг друга,
хоть я тебя настойчиво звала.

Теперь и ждать и спрашивать не стоит.
Стрела рассталась с луком, ты — со мной.
Теперь пусть каждый сам себе пророет
свою тропу на пустоши земной.

Но даже там, где черная берлога,
где не достать до глаз моих лучу,
я не забуду, что была тревога,
и не любить тебя не захочу.

Из камня белого Каррары
твой профиль вы сечет рука,
сереброструнные гитары
передадут тебя в века.

Ты будешь юный и певучий,
певцы живые не затмят
ушедший твой печально-жгучий
и гордый и глубокий взгляд.

Твой будет свет — лучом от Бога,
тебя мы чудом назовем
и самой трудною дорогой
к своим святилищам пойдем.

When the heat has fallen and the skies are calm
and the desert sands are turning black from red,
I can see your image in the drooping palm,
w here the smoke goes upward in a silver thread.

Then I leap and call you in a pleading tone,
and forget — Great Allah — that you cannot come,
for your fairy dust on many winds is blown,
and your lute is broken, and your hands are numb.

О, мир, я упиваюсь так тобой!
Твой ветер, серый неба свод,
туман, что встанет и плывет!
В осенний этот день твой яркий лес
и той скалы чернеющий навес,
и тот утес, поднявшийся дугой!
Мир, как налюбоваться всласть тобой!
Извечно чудо: но вот этот год
во всем такая страсть видна,
что душу трогает она
и тянет прочь. Бог, я боюсь, что Ты
дал миру слишком много красоты.
Как рвется сердце! Пусть не упадет
горящий лист; пусть птица не зовет.

Как только я умру и светлый надо мной
тряхнет Апрель дождем промытое руно,
пусть даже ты придешь, изломанный тоской,
— мне будет все равно.

Со мною будет мир, как в зелени ветвей,
когда побеги дождь на землю приклонил.
— и сердце замолчит и будет холодней,
чем ты со мною был.

Твои глаза — две быстрых птицы,
они проснулись и летят,
и видевшим однажды снится
твой крыльями взмахнувший взгляд.

Твои глаза — две ярких птицы,
что прямо с солнца принесли
его целебную частицу
для нищей и больной земли.

Твои глаза — две певчих птицы,
и звуки райской песни в них;
кто этой песни приобщится,
тот не пойдет искать других.

Мы видели твою зарницу
у вод священного пруда,
и нам, я знаю, не приснится
прекрасней скажи никогда.

За синие лесные воды
ты отошел, и больше нет
того, что ждали все народы
безропотно так много лет.

Для чьей страны ты нас покинул,
мы не видали. Нам темно.
Прощальным пологом задвинул
свое блеснувшее окно.

Видишь, я сегодня горда
(точно с неба упала звезда!),
вверх загнулись кончики губ
(точно Бог на веселье не скуп!):

точно стаи синие птиц
прилетели от дальних границ,
и внизу цветы расцвели
на отравленных топях земли…

Боже, будь же милостив к нам —
дай подольше цвести тем цветам!

Нет, любовь сильней, чем это:
блудным сыном бродит любовь,
убежит до окраин света
и потом воротится вновь.

Проберется выцветшим садом,
где убитые мотыльки,
и опять нирваной и адом
запылают, вспомнив, зрачки.