Анна Баркова - Избранное. Из гулаговского архива

«Чистая, светлая литература»… Вранья хочется!

На днях около троллейбуса было много народу. Сходивший с передней площадки какой-то молодой человек замешкался. Тогда один из ожидавших схватил его, стащил со ступенек, отшвырнул в ближайшую кучку грязного снега. Сам вскочил в троллейбус и уехал. Отшвырнутый встал, отряхнул пальто, котелок и пошел по своим делам.

Оба прилично одеты. Внешность студентов или служащих… Советские люди.

Темно-розовое небо по ночам, темно-розовое, даже когда нет огней… Зарево, только какое?

Кампания по реабилитации закончилась. Начинается кампания по изоляции.

«Меченые атомы».

Сволочи мы. Привыкли жить двойной жизнью.

Творчество для себя и про себя и похабнейшее вранье для печати. Многие так. У меня наверняка не выйдет. Даже моя лирика признается, видимо, чересчур из времен Блока и Белого.

И ведь живут же, черт возьми, «познават<���ельный> материал» (Красная шапочка и Баба-Яга), кукольный театр, лекции, какие-то идиотические чтения с докладами: «Крепостные таланты» (а для иллюстрации «Тупейный художник»).

К чему бы в эпоху созревшего социализма, готового принести коммун<���истические> плоды, это вечное обыгрывание крепостного права? Ей богу, старо, как дачный муж. Креп<���остное> право, в сущности говоря, — чистота и невинность. Институтка с голубыми глазами, вообще — наивный примитив.

Неужели исход — только мировая катастрофа из тех, каких было, может быть, две-три за время существования человечества? Или — хуже? Что две-три? Христианство исподтишка подточило, затем победоносно свергло античность. Христианства хватило на 2000 лет. Социализм, несмотря на все научные разглагольствования и атеизм, — дитя христианства. И, как поздние дети, оказалось талантливым, но чахлым, — сгнило. Значит, христианству и производным капитализму и социализму — конец. Что же? Что? Где верование, которое влило бы свежие силы в одряхлевшее, <���нрзб.>, впавшее в детство и вместе с тем развратное, циничное, несчастное, измученное, изолгавшееся человечество.

Матер<���иальная> база…

Произв<���одственные> отношения…

Произв<���одительные> силы…

Идеолог<���ическая> надстройка.

Чушь!

Быт . Комната, где я ночевала, занята каким-то юным идиотом, не могущим спать вместе с папашей, ибо у папаши было воспаление легких, и он боится открытых окон, а юнцу нужен воздух… Вынуждена буду ночевать в комнате хозяйки с пятью кошками, прыгающими, урчащими, играющими и всюду сующими отвратительные клочья шерсти и гнусно воняющими… Бедная моя астма… Только сегодня это будет или вообще? Сбежишь на улицу.

Ад для нас всех усиливается. Это-таки да! Ад!

А мне советуют найти какой-либо «созидательный труд». А созид<���ательным> трудом советчики именуют легкую работенку (болтологию какую-ниб<���удь>, могущую принести побольше жратвы). Но так «невозвышенно» выражаться нельзя. Созид<���ательный> труд, т. е. родина «Красной шапочки». (Я лично, пожалуй, выберу изыскания по части «Синей бороды» и «Кота в сапогах», вытекающий отсюда познават<���ельный> матер<���иал>.)

Должна, видимо, преобладать лит<���ерату>ра запис<���ных> книжек и кратких обрывочных мыслей («Опавшие листья» или, вернее, «Бомбы в папильотках»).

Пастернак в «башне из слон<���овой> кости». Можно его уважать за это. «Четыре стены, избегает общения с людьми…»

А с кем общаться? С Анток<���ольским>, Ошанин<���ым>, Сурк<���овым>, Панф<���еровым>?

Неужели и погибнуть придется в таком вот кругу идиотов? Пир во время чумы с водкой, селедкой и тухлыми огурцами.

Брамин будет мирно посматривать: кто кого. Кое-какие плоды и ему достанутся. Каков бы ни был результат.

Сам-Пью-Чай живет слишком скудно и тесно. Семейство большое на пяти метрах жил<���ой> площади. При любых условиях ему плохо будет. В лучшем случае в головешку превратится.

Дуська . Много простору. Кой-кто в Дуськином семействе уцелеет. Но какая судьба в дальнейшем постигнет это семейство, неизвестно.

Джеки, Джоны, Францы и Анри… конечно, сильно пострадают, но на их стороне механическое, материальное и, пожалуй, АБ преимущество. Полукольцо отпадет в два счета, оно мечтает, жаждет отпасть, что вполне натурально.