Вильям Шекспир - Генрих IV. Часть вторая

Для скорби у меня найдётся время
Будь яд – лекарством, и будь я здоров,
Я заболел бы от вестей подобных,
Но болен я, и яд лекарством стал!
Горячки жар громит мои суставы,
На бледных и трясущихся ногах,
Под гнётом жизни, в пламени конвульсий,
Я в безумии рвётся из когтей сестёр,
Вот так и я, всклокоченный от горя,
От боли корчась, в боли нахожу
Утроенную силу! Прочь лети, костыль!
Пусть чешуя железной рукавицы
Оденет эти руки! Прочь, колпак!
Защита ль ты для жалкой головы —
Мишени для остервенелых принцев?
Пусть стянет мне чело железный обруч!
Пусть грянет час, и время бросит вызов
Нортемберленда ярости суровой!
Пусть небеса взасос целуют землю!
Пускай Природа выпустит на волю
Неистовство всемирного потопа!
Порядок, сгинь! Пусть мир не станет сценой
Раздоров и смерчей в последнем акте!
Пусть воцарится в сущности людской
Дух Каинова злого первородства,
И все сердца охватит смертный бой,
Чтоб кровью угнездилась тишина,
И стала тьма вместилищем для мертвых!

Столь страстный взрыв не к времени, милорд!

Не стоит порывать с благоразумьем!

Зависит жизнь союзников твоих
От вашего здоровья! Как хотите,
Способна страсть здоровое сгубить.
Допрежь того, как выкрикнуть «К оружью!»
Вы знали о превратностях войны,
И видели последствия фортуны,
Удары и случайность на весах!
Вы скверную возможность допускали,
Что сын ваш может угодить в горнило,
И быть сражённым вражеским клинком.
Он храбро балансировал на грани,
Над пропастью, рискуя рухнуть вниз.
Была известна вам и слабость плоти,
Подверженной опасностям и ранам,
И то, что гордый дух его толкает
В горнило битвы, зная это, вы,
Всё ведая, сказали: «В бой, не мешкай!»
И никакие тяжкие сомненья
Сдержать решенье ваше не смогли!
Жестокое решенье! Что ж случилось?
Иль ход событий некое принёс,
Что не могло предвидеться?

Мы все, кого сразил масштаб потери,
Себя осознавали в бурном море,
Где есть возможность десять к одному,
Что мы спасёмся! Мы тогда рискнули,
И выгоды сулящие триумф
Преодолел все страхи и опаски,
И нет исхода, кроме как рискнуть,
На карту ставя жизни и именья!

Да, час настал! Пора! Мой господин,
Я слышал и уверен – это правда,
Что восстаёт архиепископ Йоркский,
И есть уже надёжные войска!
С приверженцами узами двойными,
Надёжно связан он. Ваш славный сын
Вёл в страшный бой одни живые трупы,
Собрание теней, а не людей,
Их слово «бунт» величия лишало,
И души отделяло от их тел.
Спустив рукав, со рвотой отвращенья
Шли в бой они, так лишь микстуры пьют,
От них отдельно, грозное оружье,
Презревши их потерянные души
В тот час на нашей было стороне!
А что до них самих, как брошенную рыбу,
Так слово «бунт» их всех заледенило
И сделало бессильными в мороз.
Теперь – не то! Готов архиепископ
В религию восстанье превратить!
Уверившись в его священных мыслях,
За ним идут тела, оружье, души.
Он освятил восстания основы
Прекрасной кровью короля Ричарда,
Соскобленной с святых камней Помфрета;
Небесной дланью договор скрепив,
Призвал он отчий край, истёкший кровью,
Загнивший под великим Болингброком!
И люд течёт, чтобы следовать за ним!

Известно это всё, но, мысля здраво
Он горем стёрт был тяжким из голов.
Ко мне идёмте! И любой мужчина
Пусть нам укажет направленье мести,
И лучший путь спасения для нас!
В рассылку письма, пусть они, ей-ей,
Под наши стяги призовут друзей!