Array Антология - Соборище 2. Авангард и андеграунд новой литературы

Отстоявший сотню битв, покоится на берегах Невы мой город, что
благороднее и искренней молитв. Тот, что Петром воздвигнут да
всякого влечет, словно магнит. И пусть сей край прокурен да пропит,
я восторгаюсь мудростью, заложенной в каждый его монолит.

И из-под подступи серого смрада мне шепчет Нева:

«Будь прекрасней цветов да смелей вероломных стремлений. Будь
красивей, чем музыка, что из филармоний звучит. Не ищи оправданий да
утешений, не смакуй кладезь веских причин. Живи здесь и сейчас, пусть
не уязвит тебя клинок отчаянья, да меч самомнения пусть голову с плеч не
разит! Пусть печаль не обуглит стремления, пусть надежда животворящим
потоком бурлит. Принимай все дары, кои жизнь тебе сулит.

И из всех существующих в мире мер и величин – предпочти обитель
сердечных глубин. Только тот отдает по-настоящему, кто дарит последний
воды глоток из кубка, в кой душу излил.

Только тот достоин любви, кто за нее боролся из последних сил да
напряженных жил.

Будь прекрасней цветов да смелей вероломных стремлений. Будь огнем
да сияй ярче небесных светил! Останься с тем, кто все на алтарь любви
возложил, кто сложил шпаги да мечи, кто заведомо тебя за все простил.

Будь прекрасней цветов да смелей вероломных стремлений. Лишь любовь
тебя сможет спасти. Отдавай все, без права обрести. Чаще сей семена
добродетели, что в груди окружающих способны в прекрасный росток
прорасти. Сумей оставить то, что бежит от тебя, не тоскуй, отпусти. Пусть
благородны да деятельны будут твои пути.

Пусть бушует, как океан, радостное, молодое сердце в груди. Любую ношу
сумей покорно снести, останься человеком да всех, кто желал тебе зла,
отпусти.

И тогда, на последнем, исступленном дыханье останется только вздохнуть да

Покорно уйти».

Как бездомный путник я, в скитаньях без возврата, иду из края в край и от
костра к костру: я в каждом юноше ищу родного брата, я в каждой девушке
приветствую сестру.

Я умиляюсь ростку, покачивающемуся на ветру, воздаю славу ветру,
солнцу и безмятежному кораблю, что в Океаньей пасти, как в плену.
Я лелею мечту, поклоняюсь кресту, за все дары, что любы и милы моему
нутру – благодарю.

В людях ценю искренность и доброту, порой за честь сочту признать
ценней всех даров – откровение да простоту. Свет и тьму, забвение и
тоску – все принимаю как урок, порой как игру. Воспринимаю все как
наилучшее и никогда не кляну судьбу.

Если до слез, то люблю, если без чувств, то скорблю. Чту свою историю и
свою страну, и если плачу – значит чувствую, что

Живу.

Не терплю алчность, лицемерие и суету. Думаю, что за любовью и
преданностью можно пройти хоть версту – хоть в зной, смрад, хоть в жару.
Всегда подвожу черту под всеми своими «прощай» и если ты однажды
ушел, знай, обратно не приму. Хоть за все смиренно прощу.

Иногда бывает совсем невмоготу, тогда я молюсь и молю. Я об одном
всегда прошу: чтобы не знать хворь да не пройти войну. Чтобы всегда
только мирное небо над головой, а рядом люди, которых люблю.

Признаюсь честно, я знаю все о грусти, я изучила от сих до сих
беспощадную тоску, ее молчаливое покровительство да покорную немоту.
Чувствую в собственных слабостях только свою вину.

И в минуты забвенья, когда дождь окропляет листву, я наконец понимаю
чего хочу:

Хочу, чтобы был только лес да густые вечнозеленых деревьев кроны,
и у подступи его холмов – серебристые да величественные горы. Хочу
просыпаться и, полусонной, вдыхать воздух морской да привкус соленый.

Хочу просыпаться любимой и влюбленной.

Хочу чувствовать единение с блаженной землей, сокрытой от глаз
людских, пожелавшей остаться неназванной, потаенной. Чтобы был
только прибой да журчание водоема, чтобы ненавязчиво волны касались
моей персоны скромной. Выйти бы к морю, пройтись по песку ночью
темной, прокричать во всю мощь долине бесплодной, быть босоногой да
румяной, в ночи бессонной.

Созерцать блики солнца у прибоя, осознать, что вся сила в простоте, без
званий, корон и тронов. Вот так лежать, распластав руки на песке, не
дрогнув, оставив алчность, скупость, сдать мечи да патроны. Все в себе
принять, и лучшие черты и препоны, и пока утренней прохладой дышат
деревьев своды,