Ирина Коробейникова - Русская душа. Поэзия

Мороз, размахнувшись кастетом,
Ударил по рёбрам берёз.
Нокаутом с щупленьких веток
Листву разномастную снёс.
С цепи отпустил рыскать стужу,
Стеречь первый снежный покров.
И стиснул лёд зубы на лужах,
Хрустя от людских башмаков.
А ночью иголками ловко
Морозных причуд хулиган
Колол окнам татуировки,
С искусством, доступным богам.

Среди гремучих дел и жалящих событий
Ползёт по дням, ускальзывая, жизнь.
Следы её определяют после вскрытий,
Укусы беспристрастно обнажив.

И это трезво осознав, с комком удушья,
Законы сохранения молю:
Всё ж, может быть, душа – не вымысел досужий?
Так хочется не равным стать нулю.

Не Джокондой, не хрупким закатом —
Восхищаюсь десантным ножом.
Как легко им достичь результата,
Обнажим чувства дерзким пером.
Словно тронув багровую лужу,
С тайным страхом беру белый лист —
Полосну или выверну душу,
Или буду в бездарности чист?

Сидит пацан на мостовой,
Губами дергает чинарик.
Он не бездомный, он чужой.
Его прописка на базаре.
В любом дворе его родня,
Да где их нет, четырехлапых?
Как попросить, украсть, отнять -
Уроки улиц не для слабых.
Как выживает он и с кем
В условьях голода, погоды?
На грани жизнь, на волоске,
Без малой толики заботы.
Не защищенная мишень
Изнанкой скомканной наружу.
И варианты каждый день -
Отдать концы и богу душу.
Ему неведомо узнать:
В небесных сводах жизни бренной
Есть в канцелярии печать -
”Не трогать. Собственность вселенной”.

Словно баржи, рекою асфальтовой,
Тянут лямку «КАМАЗы» со вздохами.
По степям да по склонам базальтовым,
На подъёмах хрипя гарью – плохо им.
Тянут тонны атланты невечные,
Обернув шерстью спины хондрозные.
По дорогам извечно увеченным,
Проползти могут лишь «каматозники».
Одичавшей, слюнявою псиною
Прогрызает колёса распутица…
Греться можно и жжёной резиною,
Лишь бы двигалось всё то, что крутится.
Иней белые ленты нарядные
Заплетает вихрастым кустарникам.
Красоте этой столь непонятные
Светят звёзды в оградах с татарником.
И способность Луна не утратила
Разливать на шоссе горечь жёлтую.
Скорость славится лёгким характером,
Но судьбой наделяет тяжёлою.
Уровняв километры с щетиною,
Полусонно куря одиночество,
Как с напарником споришь с машиною,
Наделив её именем – отчеством.
Карамелькой в обёртку пакуются
Мысли здравые, выводы трезвые.
Но одно у тебя не паркуется,
Осторожности не повинуется:
Вспомнишь дом, вены камерой вздуются —
И милуешь ты скорости резвые!

Я вспомнил всё: ведь я же не отсюда,
Не это время я считал своим.
Не этот век, отравленный валютой,
В моей нечёткой, смутной памяти храним.

Я вспомнил скачки волн, атоллов лапы,
Пот кожи длинных листьев по утру.
И землю цепко обнимали трапы
Пред тем, как обрубать канаты топору.

И шквальным ветром сломанные мачты
Не страх вселяли – воспевали злость.
Когда нас ждали с почестями мрачных,
Просоленных морской романтикой насквозь.

Я вспомнил жизнь, не дно существованья,
Без натиска убойных новостей,
Когда свободы лёгкое касанье
Перетекало в руки крепкие друзей.

Всего лишь год, как мы с тобой не виделись
Ты вышла, словно из другого мира.
Прохожие, несдержанные зрители,
С восторгом признают в тебе кумира.
Ты выглядишь так ярко, сногсшибательно,
Большая редкость в будничное утро.
Твой принцип – растревожить обязательно,
Напоминая о себе ежеминутно.
Пропагандируя в цветочек платьица,
Вальс первоцвета новый сочиняешь.
Проталины к твоим ладоням ластятся,
Ведь ты о будущем так много знаешь!
О тех событиях, что зарождаются
Во взглядах трепетных, во льдах прибрежных.
То сокровенное, что отражается
В ответах искренних и водах вешних.
Южный крест
Кто-то звезды крестом разложил.
Выбрав, видимо, место для встречи.
Тот глухой перекресток светил
Освящает любовь каждый вечер.
Там астральные, вспыхнув, тела
Невесомые шлют поцелуи.
Как в Крестовых походах, дотла
Там сердца выжигают ревнуя.
Заполняется нежностью брешь
Между звездами так осторожно.
Южный Крест – крест высоких надежд,
В нем совпала с надеждой надежность.