Сергей Ростовцев - Тик – Так

Не было громких фраз.
Трепет в мысли не приходил.
Только торшер погас,
И черта уже позади.

Вершины первых этажей
Домов, обычно коммунальных.
До вас мы добрались уже,
Мечтая о вершинах дальних.

Подружки первый поцелуй
Чуть-чуть смешной. Немного пошлый.
– Ты знаешь, лучше не ревнуй,
К всему тому, что будет после.

Коснись губами губ моих.
Поверь мне – будущее с нами.
И до последнего храни
Тепло, пошёрхшими губами.

И снова впереди дорога,
И лишь молитва по ночам
В надежде выпросить у Бога
Хоть на столетие очаг.

За окошком и мокро и серо,
И машин комариный зуд.
И лишь пятнышки белого снега,
Где-то там – далеко внизу.

А вчера я ходил по сугробам,
И дороге в накатанный слой.
И ботинки мочил и гробил,
И не думал идти домой.
Я с девчонкой спускался под гору.
Было скользко и было смешно.
Нам в туманную, позднюю пору,
Просто так,
Ни за что, повезло.

На деревьях стекляшечный иней
Под ногами репящий ковёр.
И туман молчаливый и синий,
И девчонки весёлый задор.

А часы подгоняли к нам полночь,
И рассыпался сказочный мир.
Громко чмокнувшись…,
Сами…, Покорно…,
Разбежались по клеткам квартир.

И с утра, все деревья в стекляшках.
А сейчас мокрый мир,
И машин…
За окном пролетающих часто
Шум мотора и хлюпанье шин.

Наверно тяжело грушёвым веткам,
Склоняться под рядами жёлтых груш?
Их даже не раскачивает ветром,
Случайно залетевшим в эту глушь.

А ветер растрепал прическу розе.
По серой черепице проскользнув,
Он пару яблок на дорожку сбросил,
И в ветках у смородины уснул.

И тишина. И небо голубое.
Над сладкой чашкой кружится пчела.
И лишь под вечер, над костра золою,
Тревожащее пенье комара.

И до того, как зазвонит будильник,
Лежу и жду, еще не рассвело.
В оконном отраженье темно-синий,
Слегка потрескавшийся, потолок.

Под одеялом теплота и лето,
В ногах мурлычет тёплый мягкий кот.
Лежу и жду покамест круглыйэтот,
Безжалостно отзвонит весь завод.

Лежу и жду.
А после сразу встану.
Поставлю чайник, застелю кровать.
А тёплый мягкий будет беспрестанно
Потягиваться и зевать.

Потом на подоконник он залезет
Чтоб взглядом каждый провожать трамвай,
А я рогалик тоненько нарежу
И сяду…
И махну рукой
– Давай!

И он придёт. И на колени ляжет.
Бессилен чайник крышкою звеня.
Я мягкого и тёплого все глажу.
И спит он на коленях у меня.

Хорошо есть жаренную рыбу.
А речную, если, то подавно.
В масле пропекаемую, либо
Из костра печеную, подать нам!

Хорошо есть рыбу провесную.
Хорошо есть рыбу под томатом.
Вяленую или заливную,
Что по праздникам готовила нам мама.

Карася, вьюна или налима.
Хорошо есть рыбу, даже если
Вам жена ее пересолила,
Это просто прелесть – рыба в тесте.

Листья, бессильно свесившись,
Ещё шуршат.
Гнутся, куда неведомо,
Не им решать.

С веток на крышу и в лужицу.
Пришла пора.
Кружатся, кружатся, кружатся…
Среди двора.

Время ушло для зелени
И рвётся нить.
Ветры, дожди осенние
Придут казнить.

Падают, падают под ноги.
Так…, не спеша.
Чтоб золотыми, гордыми,
В пыли лежать.

Когда-то был я новым пятаком
Сверкающим на солнце бесполезно
Отправленным, каким-то мужиком
В копилку тарахтящую железно.

Средь белых нержавеющих монет,
Лежал я в металлической коробке.
И цвет, и цифру прятал, как секрет
И даже свой размер, такой был робкий.

Но вот ножом по краю прорубя
С коробки сняли крышку, с любопытством.
– Какой же это гад взамен рубля,
Вложил тебя в подарок? Вот бесстыдство!

Меня мальчишке дали поиграть.
А он в орлянку мной играл с дружками.
И долго на него бранилась мать,
А я лежал с погнутыми краями.