Эльвира Шабаева - Избранное. Время слов / 2

Камень точит вода…
время точит меня…
я точу карандаш…
Камень, грифель и я: мы исходим «на нет», истончаясь.
Не сказать, чтобы мне слишком нравился этот пейзаж,
Но к нему, как к себе самому, всякий раз возвращаюсь.
От себя не сбежать, у инстинктов врождённых в плену.
Как не скинуть в порыве нелепую эту дублёнку,
Эту вещь из разряда б/у в магазин не вернуть:
что собой называть нас усердно учили с пелёнок.
Произносится «я» —
упирается палец в знакомую плоть.
Неужели лишь это есть ты, а не большее что-то?
В чём задумка Творца? Что хотел донести нам Господь,
Сделав душу частицей вселенского круговорота?
Что я должен понять, что я должен постичь, наугад
в лабиринте без лампы и нити пускаясь в дорогу,
после шага вперёд совершая два шага назад
в жадном поиске Света (в межстрочном прочтении – Бога)?
Это выше любви, это больше, чем жизнь или смерть.
Свет выходит за рамки границ, полюсов и аспектов,
Представляя собой в бесконечность открытую дверь:
Где душа, преломляясь, становится радужным спектром…

Как блоки конструктора сыплются сверху слова:
Я лишь успеваю их складывать в ровные строчки.
Застенчивый ангел вступает в земные права,
В заоблачный «тетрис» играя со мною заочно.
Зачем это мне? Я лишь рыба в колонии рыб—
Сквозь стёкла аквариума бытие созерцаю.
Но резко тускнеет начавший отсвечивать нимб,
Когда, замечтавшись, с разбега в стекло ударяюсь.
Как это жестоко – учиться дышать через боль,
Внизу оставляя сомнения, страх и обиды.
Открылись глаза и уста – расплатиться изволь:
В парении творения земное скрывая из виду.
А рыбы всё также молчат вдохновенью назло,
Приветствуя мир недосказанностью многоточий.
Значок на стекле: «ПРИ АВАРИИ ВЫБИТЬ СТЕКЛО»,
И ангел застенчивый в руки берёт молоточек…
Поэт – молоточек у ангела в лёгкой руке,
И путь его часто проходит по стёклам разбитым,
Давая возможность застрявшим в стеклянном мирке
Взломать неприступный рубеж между небом и бытом…
Навек перестать бытие ограничивать бытом…

Гармония овладевает сознанием как вирус:
Так тихо и вкрадчиво – сам не заметишь, порою
Как из категории «плюс» в категорию «минус»
Все принципы, переоцениваясь, переходят.
И в оптике взгляда на мир изменяется ракурс,
И в призме оценок находятся новые грани.
Себя самого ощущать начинаешь двояко:
Собой оставаясь, выходишь другим, как ни странно
Ещё не осознанно, всё начинает меняться.
И где-то невидимые шелестят шестерёнки,
Давая возможность на цыпочки встав, приподнявшись,
На мир посмотреть всепрощающим взглядом ребёнка.
И где-то внутри в голове обнуляется счётчик,
И жизнь от начала своё начинает движенье.
И трепетность каждого дня проступает всё чётче,
выигрывая с неизбежностью смерти сраженье.

Какая нынче тёплая зима:
Январь исходит мартовской капелью,
И градусник на уровне нуля
Качается которую неделю.
За призмою окна распластан сад
Преображённый памятью цветенья,
Как чистый лист в преддверьи откровений,
И эта призма формирует взгляд
На мир в отдельной точке бытия.
Как будто здесь Творец вонзил свой циркуль
И обозначил чёткие края,
Где логика главенствует как принцип.
Но всё, что не попало в этот круг,
Вдруг стало ясным, вовсе не исчезнув.
И я теперь, как некогда Колумб,
В первооткрытий вглядываюсь бездну:
Я сопричастен плаванью его,
Я выполнен по образу – подобью.
Так сад уснувший бредит половодьем
и вдохновеньем —наступивший год.
Но всё, чем я живу, к чему стремлюсь—
Летейским половодьем будет смыто…
Контрабандистом вывожу за скобки быта
Стихов и писем нелегальный груз.
Как жернов мельничный скрипит планеты шар,
В муку перемолов крупинки боли.
И маятник на уровне «душа»
Застынет, не раскачиваясь боле…

Под дождями из чисел
Бредёт по земле человек.
Ливни дат
Охлестали его измождённые плечи.
Он скрывает свой взгляд
За завесой опущенных век,
Но по жизни пройти незамеченным
Он не хотел бы.
Он идёт, и шаги осторожны, предельно тихи:
То змеёй проскользнёт,
Укрываясь в изгибах ущелий.
Вдохновенью не скажешь: «Постой!» —
Значит, будут стихи.
Он охотник за словом
и за силуэтом в прицеле.