Эй, вы, люди, что с гитарами! Где ж вы
были?
Сквозанули, видел я, только следом
засвистело.
Ни строки, ни письмеца, ни махорки пачки
мне.
Да я не ждал. Мне б только знать, что
помните.
О поганого да грешного меня
не запачкайтесь –
С вшами в камере – оно не то, что
в комнате.
Я читал, слыхал и в радио, и в теле
Про лужайки ваши, да костры,
да дифирамбы.
Так случись, что не было б того апреля –
Дули б в прежнюю дуду и были рады.
А теперь Иосифа грызете, Леньку топчете,
Тряпки красные – пинком! – хворь
кумачную.
Молодцы, ребята – вы как я не кончите.
Потому что так, как я, вы не начали.
Слава Богу, не знавали корки черствой
В душегубке на троих поделенной.
Где хрипи: «Попить!», – а в кружке льда
горстка.
Крикнешь: «Дайте кипятку!», – а в ответ:
«Не велено».
И с этапа на этап с заломленными
клешнями –
От стальных браслетов цыпки
на запястьях, –
В том краю, где на болотах – с лешими.
Где от века все поделено на масти.
Я имею право. И деру сегодня связки
Тем, кто строит свои струны в унисон моим.
На болотине, хотя, все подернулося ряской
Над утопшим, перестраданным моим.
Ярлыки, что на помои мне поналяпаны,
Мне не в стыд. Да и не первому носить.
Я имею право. Я плевался кляпами.
Сколько с кровью их по матушке-Руси.
1989 год
Кончилась вчера седьмая ходка –
Буду ждать восьмую, как всегда.
А что-то мне совсем не пьется водка,
И табак – какая-то бурда.
И на сердце тоже не спокойно –
Может, мне в натуре завязать?
Может, гражданином стать достойным,
Уголовный кодекс лобызать.
Облобызаю я 105-ю статью
За то, что я не шел по ней ни дня,
А воровскую вечную мою
Оставьте в кодексе на память для меня.
Жизнь моя – она не речка-Волга –
То кандальный звон, то звон монет.
А фраерское счастие – недолго.
А воровского счастья вовсе нет.
И хоть не все срока мои с нолями,
И в реке бурлит еще вода,
Улетают годы журавлями,
Чтобы не вернуться никогда.
2004 год
Я вырос тут, и все вокруг знакомо мне.
И стало просто дорогим.
И лишь она одна – не по моей вине –
По вечерам слоняется с другим.
Люблю ходить, в карманы руки,
не спеша,
В слепые окна посвистеть.
А ту, которая с другим – но хороша! –
Глазами, и не только, догола раздеть.
А девочке так нравится,
Когда ей вслед уставится
Хороший – не такой, как я!
Хорошим стать не выпало,
Но имя ее выколол –
И девочка осталась – как моя.
Гремел трамвай на рельсах, изводя себя.
В одном вагоне – я, она – в другом.
А с нею он. И я, опять душой скрипя,
Дурные мысли уводил бегом.
Люблю ходить, в карманы руки, не спеша,
По тротуарам тенью плыть.
А ту, которая с другим – но хороша! –
Прижать к себе или скорей забыть.
А девочке так нравится,
Когда ей вслед уставится
Хороший – не такой, как я!
Хорошим стать не выпало,
Но имя ее выколол –
И девочка осталась – как моя.
1995 год
Печальная мелодия
Со струн катилась, как слеза.
Который год, как в непогоде я –
То снегопады, то гроза.
От случая до случая –
Надежда – писаный портрет –
То исчезает, сердце мучая,
То появляется на свет.
А на нарах, а на нарах,
На гитарах, на гитарах
Нам сыграют про свободу
и любовь.
А на воле, а на воле
Тот мотив, как ветер в поле.
И тюрьма по той гитаре плачет
вновь.
Звенят, как струны голые,
Мне колокольчики-года.
Срываются, как голуби,
И улетают навсегда.
А что еще не выпало,
То ветер, видно, не донес,
Где неба купол выколот
Наколками из звезд.
А на нарах, а на нарах,
На гитарах, на гитарах
Нам сыграют про свободу
и любовь.
А на воле, а на воле
Тот мотив, как ветер в поле.
И тюрьма по той гитаре плачет
вновь.
1997 год
На рынке лучше баклажан
Я торговал бы до сих пор.
Ай, мама-мама-мама-джан,
Зачем сюда я сел, как вор.
Я сел сюда не за кинжал,
Не взял чужого ни рубля.
Ай, мама-мама-мама-джан,
Будь проклят этот конопля!
Будь проклят этот анаша –
Какой, в натуре, разговор.
Ай, мама-мама-мама-джан,
Сам не курю я до сих пор.
Вчера Ахмед с тюрьма бежал,
Все у него теперь ништяк.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу