Сборник - Между нами

Почему море вызывает страх,
Восхищение,
Дрожь в сердцах?
Собирая по крупицам,
Песок
Не удержать в руках.

Что же море хочет сказать?
Что мы готовы услышать
В приближающихся волнах?
Прерывается тишина,
Наступает момент, когда
Любовь
Окружает
Тебя.
Она есть вздох и выдох.
Внутри и снаружи
Раскрывается
Суть бытия.
Нет лучше учителя, чем море вокруг тебя!

Куда идти? В глазах рябит
От тьмы чужих дорог,
Похоже, всякий индивид
Ступал где только мог.

Средь них и те, кто слышал зов
И делал шаг бодрей,
Их тропы – просеки лесов
И лоции морей.

Их имена – на картах всех
И в звездном небе аж,
Но что снискало им успех?
Тщеславье? Алчность? Блажь?

Первопроходцы давних лет,
Птенцы морских держав
Завидный свой чертили след,
В руках штурвалы сжав,

Что попадалось – остров, риф,
Материков края —
Везде, открытия столбив,
Писали: «Здесь был я!»

Засим текли под сень корон
Взамен стеклянных бус
Гвоздика, перец, кардамон
И прочий ценный груз.

Сейчас другие времена,
Мы выше держим взор
И тащим наши имена
За славой к пикам гор.

Один такой презрел уют
Знакомых с детства мест,
Решив, что сам, как скалы, крут,
Полез на Эверест.

Ступил неловко и повис
Над бездной на руке,
И тут Господь спустился вниз,
Он был невдалеке,

Не с тем, чтоб сбросить, жалко все ж,
А так, для куражу.
Его спросил: «Ну что, ползешь?»
«Нет, Боже, восхожу!»

«А он неплох, – подумал Бог, —
Но встрял же в бигуди».
И, протянув ладонь, помог.
«Ну ладно, восходи!»

Вот так и стал с тех пор и впредь
Вести пригляд за ним,
Куда б ни пробовал переть
Бесстрашный пилигрим.

На яхтах землю огибал,
На веслах – океан,
А Бог смирял девятый вал,
Рассеивал туман.

Словцо друг другу бросят, что ж,
Обычно ерунду:
«Привет, знакомец, все плывешь?»
«Нет, Отче мой, иду!»

Отнюдь не маменькин сынок,
Наш странник сам с усам,
Нанес визит в короткий срок
Обоим полюсам.

А там Создатель ждал средь льдин
С сосульной бородой:
«Что, – вопрошал, – опять один?»
«Нет, Господи, с тобой!»

Года, года. Ну сколь хотеть
Герою новых стран?
Он зыбь морей на суши твердь
Сменил и принял сан.

Но в храме, в гуще черных ряс
Псалмы звучат когда,
Ему все так же ль слышен глас?
Хотел бы верить – да.

Этот холмик в Донбассе никем не воспет,
На табличке три слова всего: «Их там нет».
Заслужили престранную воины честь,
Нету, мол, да и все, но они-то там есть.

О могиле хотел бы забыть командир,
Полевой надевающий редко мундир.
Он звезду получил и закончил проект,
А зарытых бойцов без него некомплект.

И в походном строю, а не просто гуртом
К офицеру они заявляются в дом.
Молчаливо стоят. Не грозят, не грубят,
Не тревожат жену, не пугают ребят.

Силуэты видны лишь ему и коту,
По-звериному оба глядят в пустоту.
Пьет полковник коньяк, ожидая рассвет,
И, себя убеждая, твердит: «Их там нет».

Помнишь, как, придя в Калькутту
На закате дня,
Крикнул ты в сердцах кому-то:
«Дальше без меня!»

Бури проклял все и штили.
Ночью за гроши
Губы нежных шлюх тушили
Гнев твоей души.

Отчего ж наутро «Вот же ж…» —
Хмыкнул за окно.
И отчалил. Вспомнить можешь?
То-то и оно.

Цветочный базар за Финляндским вокзалом,
Алеют гвоздики в свечах за стеклом.
Тепличных цветов той весной было мало.
С Кавказа везли же несметным числом.
Гвоздики, гвоздики – цветы без сезона.
Цветы для любимых, друзьям и родным.
Цветы к юбилеям, цветы к похоронам.
И четное – мертвым, нечетно – живым.
Оттенки любые – поярче, помягче.
Красны, будто кровь, и белы, словно снег.
Раскраской играют, смеются и плачут
Цветы, как живой и чудной человек.
К прохожим воздав власозлатые руки,
Торговцы кричат, предлагая товар.
Работа трудна – здесь не место для скуки.
Таков у вокзала цветочный базар.
Среди пестроты зимней оранжереи
В вуали, окрашенной в траурный цвет,
Дыханием пальчики женщина греет,
Цветы выбирая в огромный букет.
Небритый торговец в добротной дубленке,
В улыбке раскрыв позолоченный рот,
С гортанным восторгом в хрустящей клеенке
Той женщине крупный букет подает.
Огромный букет, а цветы цвета крови
Горячей рекой растеклись по рукам
Торговца, на пальцах скрывая мозоли —
Натертые сталью тугого курка.
– Бери, дорогая, почти забесплатно.
Всего полтора лишь каких-то рубля.
А праздник пройдет – приноси их обратно.
Ну-ну, не сердись. Пошутил просто я!
И та отвечает:
– Я вам заплатила
Уж цену, что, кажется, нет и ценней.
Солдата, сынка, на Кавказе убило,
И память сегодня ему – сорок дней.
Торговец на миг погасил свои зубы.
Но вновь полился лучезарный поток.
Сказал:
– Дорогая, я жадным не буду.
Лишь рубль с тебя попрошу за цветок.
Ну что же ты, женщина, тянешь с ответом?
Бери же, бери, помни гордый Кавказ…
– Спасибо, спасибо хотя бы на этом, —
Сказала печально, и – слезы из глаз.
Гвоздики, гвоздики —
цветы цвета крови…