Василий Макеев - Собор берёзовый

Знает он напраслину и лихо,
Весь в молве – от макушки до пят.
Но зато выводит воробьиха
По десятку сереньких чилят.

И каким бы бедам ни случиться,
Ни стряслась какая бы напасть,
В хуторах, посёлках и столицах
Воробьям бессмертным не пропасть!

Почему-то мне недаром снится,
И стою я твёрдо на своём:
Если б птицей выпало родиться,
Я бы стал, понятно, воробьём.

Парные щи в щербатой чашке,
Прозрачный, хрупкий холодец,
И мама, тихая от счастья,
И чуть подвыпивший отец.
Всё ешь да ешь – хоть до отвала,
Хоть ты вспотел, хоть изнемог,
А маме мало, маме мало,
А мама просит:
– Ешь, сынок!
Что ж, жизнь спешить нас приучила
И быть проворным на подъём.
Но как же прост
домашний, милый
И притягательный приём.
Всё ешь да ешь…
Как будто в мире
Не стало суеты сует,
Как будто, лёгкий на помине,
Ты сам дородный домосед.
Возьмёшь котёнка на колени,
Сестру за шалость пожуришь
И с первобытной сладкой ленью
До плеч закутаешься в тишь.
Родные койку напарадят,
Присядут тихо над тобой,
И мама долго будет гладить
Твой волос робкою рукой…

В отчем доме стены белят,
Красят двери, потолки.
Потолки – синее неба,
Стены – сахарней муки.

Во дворе лежит перина
С умывальником в ряду
И ковровая картина
С белой лебедью в пруду.

Там сидит на камне пава,
Хмурит лаковую бровь —
Полудетская забава,
Полудетская любовь.

Во дворе – кровати, кресла,
Ворох платья и белья.
И откуда-то воскресла
Зыбка-лодочка моя.

До щербиночки знакома,
Неказистая на вид…
Запах дома, душу дома
Сёстры жаждут обновить.

Всё скребут попеременно,
Обе девки – с головой.
Пригорюнился, наверно,
У пригрубка домовой.

Да, приятель закадычный,
Ремесло – не благодать.
И до пенсии обычной
Неспроста рукой подать.

Не горюй, живи пока уж,
Дом по-старому блюди,
Нашим девкам надо замуж,
Осень, осень впереди…

Вечер выпестовал тени
И единым духом
Опустился на колени
Тополиным пухом.

Звякнул робкою щеколдой,
Испугался треска —
И ушибленной щекою
Вздулась занавеска.

Что ж, для гостя пива-меду
Из клети достанем
И хорошую погоду
Помянём – помянем.

Кто отважится на это,
Выпьет вместе с нами,
Чтобы нынешнее лето
Было с закромами.

Потечёт ключом беседа,
Станет любо-мило,
Будто замуж у соседа
Дочь не выходила.

Будто девичью одежду
Носит, не меняет
И достойную надежду
На меня питает…

Поздней зарёй в поднебесную мглу
Птиц заскрипели обозы.
Матушка мне наказала
Метлу
Сделать из гибкой берёзы.

Прежде чем выместь отеческий двор,
Вспомнил, что это не поздно,
Ночью я встал на дощатый забор
И замахнулся на звёзды.

Но ни одна не застряла в метле!
И без пустых разговоров
Я, устыдившись, мету по земле, —
Есть пока силы и норов.

Столько снега кругом, что шаром не покатишь.
У реки замело по макушки кугу.
И за снежную блажь только песней заплатишь,
Да и то до весны будешь в добром долгу.
Будто разом зима онемела с разбега,
Тень в сугробы ушла от усталых плетней.
И славянскую стать при обилии снега
У крестьянки-вербы стало резче видней.
Чтобы звонче скрипеть беспечальным полозьям,
Чтобы девок сводить на крещенье с ума,
По дороге елозит богатырский бульдозер,
Оставляя из глыб снеговых терема.
Журавец наклонил заскорузлую шею,
Бьётся рыбой ведро о заплаканный сруб.
От колодца соседка плывёт по траншее,
А верней – голова с гневным вызовом губ.
Неспроста благодать привалила природе,
И крестьянской избе улыбнулась судьба.
У-у, какое накатит весной половодье!
У-у, какие, должно быть, восстанут хлеба!
Робко солнце искрит на сугробах бокатых,
На морозном окне – словно гуся крыло.
Столько снега кругом, что шаром не покатишь,
Что и русской душе расточить тяжело!

Все мы ищем Родины начало…
С ранних лет мне на сердце легло:
Сколько песня русская кричала,
Сколько сказка проклинала зло!