Василий Макеев - Собор берёзовый

И потому велением небес
И нашего борзого окаянства
На родину был послан мелкий бес
И сжил под корень русское крестьянство.

Видимо-невидимо,
слыхано-неслыхано —
Валит снег на улицы города Москвы,
И позёмка поздняя вяжет,
будто лыками,
Будто на ночь путает по ногам мосты.

Вся Москва как в озеро тихое опущена,
Снег летит-слетается на фонарный свет,
Осеняет вечностью бронзового
Пушкина,
Может быть, о нянюшке думает поэт.

В эту пору снежную поневоле
вспомнится
Про житьё в бревенчатых четырёх
стенах,
Утренние запахи в запустелой горнице,
Веники окладистые в продувных сенях.

Но как в полночь зимнюю выпадет
погодушка,
Заровняет впадины, кочки и углы, —
Что Москва-боярыня,
что деревня-вдовушка —
И в речах рассыпчаты, и лицом белы.

Если б я знахарствовал красоте
во здравицу,
Если б тайну вечности знал я наизусть,
Я Москву оставил бы
спящею красавицей,
Положив ей в голову пуховую Русь.

Пусть такое нравится далеко
не всякому,
А житьё хреновое в сущности у всех,
Что в селе, что в городе —
всюду одинаково
Валит по пословице на голову снег.

Над Волгой ветер сине-сумрачный
И палубная маета.
Хрипят пластинки ежесуточно,
Визжат про чёрного кота.

А Волге слышать всё наскучило,
Волну уводит от винтов
И бьёт наотмашь на излучинах
В крутые брови берегов.

Ей не пристало быть невольницей.
И, вся – на краешке волны,
Она ль не ждёт свои разбойничьи,
Свои червлёные челны!

Дождь ли плачет, ветер ли дует
Иль во гневе бог речной —
В Волгограде мост танцует
Над танцующей волной!

Что-то сдвинулось в природе
Не к добру, неровен час —
В Волгограде при народе
Мост пустился в перепляс!

Небывалый в мире случай:
При недвижности опор
Не над бучей рек могучих,
А над Волгой мост-танцор!

Дышим брагой, чáбором, озоном,
Грустно гладим гривы-ковыли.
Всё пропьём, но жизнь не опозорим
Мы на крайнем краешке земли.

Коль на вкус знавали и пивали
Социалистический елей,
И на нас, как правило, спускали
Борзописных сук и кобелей.

Эти назывались – комсомолки,
Те – непревзойдённые борцы.
А теперь потасканные тёлки
И не в меру шустрые купцы.

Мы ж сидим на камушке исправно,
Чаще голышом иль натощак,
А идти налево иль направо
Не приходит в голову никак.

Ведаем понуро и привычно,
Не теряя сон и аппетит:
К нам всегда в Россию самолично
Соловей-разбойник прилетит!

– Хватайте жизнь за мягкие места! —
Глаголят хваты, напрягая жилы.
Увы, до упокойного креста
Мне мягких мест судьба не подложила.

Зарницы детства вижу наяву,
Хоть памятью некстати пооббился,
Пусть не глодал я смолоду траву,
Но сытым хлебом тоже не давился.

В пятнадцать лет отбился от семьи
И с родиной негаданно простился,
Когда ж в душе запели соловьи,
Я тоже щёлкать с ними припустился.

Впрок заимел квартиру, а не дом,
Вяжу вслепую песенки из лыка
И нахожусь строптиво под хмельком —
Законченный щелкун и прощелыга.

А впереди тщета иль пустота,
Как и у всех, кто жил и не постился.
Не только жизнь за мягкие места,
Я и жену-то лапать разучился.

Плетись, плетись, плетень моей судьбы,
Роитесь, мыслей пчёлы золотые,
Растите, дней шершавые грибы,
И падайте, как жёлуди литые.

Я жить люблю в весенней толчее,
В пылу любви и птичьего кружала,
Где в каждом с кручи прянувшем ручье
Ликует жизни вольное начало.

Мне жарко жить в погожий летний час,
Горят небес берёзовые своды,
Стоялый мёд лесных озёрных чаш
Я пил не раз с поваленной колоды.

И боль в груди, и ветер в голове,
И грустный вид в дождливую погоду —
Всё это я, как всякий человек,
Невольно знал и чувствовал от роду.

Но всюду с глаз спадает пелена,
В свой срок и осень стылая прибудет.
Душа отходит в тайный морок сна,
Где многое оставит и забудет.